Выступления п столыпина в думе. Речь столыпина нам нужна великая россия. Поздравления, присланные П. А. Столыпину

Нам нужна великая Россия
<...> В настоящее время государство у нас хворает. Самой больной, самой слабой частью, которая хиреет, которая завядает, является крестьянство. Ему надо помочь. Предлагается простой, совершенно автоматический, совершенно механический способ: взять и разделить все 130 000 существующих в настоящее время поместий. Государственно ли это? Не напоминает ли это историю тришкина кафтана – обрезать полы, чтобы сшить из них рукава?

Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь; в этом должно, несомненно, участвовать все государство, все части государства должны прийти на помощь той его части, которая в настоящее время является слабейшей. В этом смысл государственности, в этом оправдание государства как одного социального целого. Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части, может напоминать принципы социализма; но если это принцип социализма, то социализма государственного, который применялся не раз в Западной Европе и приносил реальные и существенные результаты. У нас принцип этот мог бы осуществиться в том, что государство брало бы на себя уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю.

В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с землями удельными и государственными составляли бы государственный земельный фонд. При массе земель, предлагаемых в продажу, цены на них при этом не возросли бы. Из этого фонда получали бы землю на льготных условиях те малоземельные крестьяне, которые в ней нуждаются и действительно прилагают теперь свой труд к земле, и затем те крестьяне, которым необходимо улучшить формы теперешнего землепользования. Но так как в настоящее время крестьянство оскудело, ему не под силу платить тот сравнительно высокий процент, который взыскивается государством, то последнее и приняло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по выпускаемым им листам, и тем процентом, который был бы посилен крестьянину, который был бы определяем государственными учреждениями. Вот эта разница обременяла бы государственный бюджет; она должна была бы вноситься в ежегодную роспись государственных расходов.

Таким образом, вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали бы все плательщики государственных повинностей, чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же крестьяне и те же помещики. Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на плечи одного немногочисленного класса 130 000 человек, с уничтожением которого уничтожены были бы, что бы там ни говорили, и очаги культуры. Этим именно путем правительство начало идти, понизив временно проведенным по 87 статье законом проценты платежа Крестьянскому банку. <...>
Если бы одновременно был установлен выход из общины и создана, таким образом, крепкая индивидуальная собственность, было бы упорядочено переселение, было бы облегчено получение ссуд под надельные земли, был бы создан широкий мелиоративный землеустроительный кредит, то хотя круг предполагаемых правительством земельных реформ и не был бы вполне замкнут, но виден был бы просвет; при рассмотрении вопроса в его полноте, может быть, и в более ясном свете представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении.

Пора этот вопрос вдвинуть в его настоящие рамки, пора, господа, не видеть в этом волшебного средства, какой то панацеи против всех бед. Средство это представляется смелым потому только, что в разоренной России оно создаст еще класс разоренных вконец землевладельцев. Обязательное отчуждение, действительно, может явиться необходимым, но, господа, в виде исключения, а не общего правила, и обставленным ясными и точными гарантиями закона. Обязательное отчуждение может быть не количественного характера, а только качественного. Оно должно применяться, главным образом, тогда, когда крестьян можно устроить на местах, для улучшения способов пользования ими землей, оно представляется возможным тогда, когда необходимо: при переходе к лучшему способу хозяйства – устроить водопой, устроить прогон к пастбищу, устроить дороги, наконец, избавиться от вредной чересполосицы. <...>

Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этого вопроса нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия! (Аплодисменты справа).

Из речи П.А.Столыпина 10 марта 1907 г. //
Государственная Дума. Второй созыв. Сессия вторая. 1907 год.
Стенографические отчеты. СПб., 1907. Т. I. С. 433-445.

Перед началом совместной с Государственной думой деятельности я считаю необходимым с возможною полнотою и ясностью представить созванному волею Монарха законодательному собранию общую картину законодательных предположений, которые министерство решило представить его высокому вниманию.

Но прежде чем перейти к изложению существа отдельных законопроектов, прежде чем попытаться осветить руководящую идею правительства, я не могу не остановить внимания Государственной думы на положении, которое займет правительство по отношению к вносимым им законопроектам. Я разумею существо и порядок их защиты.

В странах с установившимся правительственным строем отдельные законопроекты являются в общем укладе законодательства естественным отражением новой назревшей потребности и находят себе готовое место в общей системе государственного распорядка. В этом случае закон, прошедший все стадии естественного созревания, является настолько усвоенным общественным самосознанием, все его частности настолько понятны народу, что рассмотрение, принятие или отклонение его является делом не столь сложным и задача правительственной защиты сильно упрощается.

Не то, конечно, в стране, находящейся в периоде перестройки, а следовательно, и брожения.

Тут не только каждый законопроект, но каждая отдельная его черта, каждая особенность может чувствительно отозваться на благе страны, на характере будущего законодательства. При множестве новизны, вносимой в жизнь народа, необходимо связать все отдельные правительственные предположения одною общею мыслью, мысль эту выяснить, положить ее в основание всего строительства и защищать ее, поскольку она проявляется в том или другом законопроекте. Затем следует войти в оценку той мысли, которая противополагается мысли законопроекта, и добросовестно решить, совместима ли она, по мнению правительства, с благом государства, с его укреплением и возвеличением и потому приемлема ли она. В дальнейшей же выработке самих законов нельзя стоять на определенном построении, необходимо учитывать все интересы, вносить все изменения, требуемые жизнью, и, если нужно, подвергать законопроекты переработке, согласно выяснившейся жизненной правде.

В основу всех тех правительственных законопроектов, которые министерство вносит ныне в Думу, положена поэтому одна общая руководящая мысль, которую правительство будет проводить и во всей своей последующей деятельности. Мысль эта - создать те материальные нормы, в которые должны воплотиться новые правоотношения, вытекающие из всех реформ последнего времени. Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое, так как, пока писанный закон не определит обязанностей и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены.

Правовые нормы должны покоиться на точном, ясно выраженном законе еще и потому, что иначе жизнь будет постоянно порождать столкновения между новыми основаниями общественности и государственности, получившими одобрение Монарха, и старыми установлениями и законами, находящимися с ними в противоречии или не обнимающими новых требований законодателя, а также произвольным пониманием новых начал со стороны частных и должностных лиц.

Вот почему правительство главнейшею своею обязанностью почло представить на уважение Государственной думы и Государственного совета целый ряд законопроектов, устанавливающих твердые устои новоскладывающейся государственной жизни России.

Но, прежде чем перейти к выработанным законопроектам, я должен упомянуть о тех законах, которые, ввиду их чрезвычайной важности и спешности, были проведены в порядке ст. 87 основных законов и подлежат также рассмотрению Государственной думы и Совета.

Не останавливаясь на законах, ведущих к равноправию отдельных слоев населения и свободе вероисповедания, срочность осуществления которых не нуждается в разъяснении, считаю долгом остановиться на проведенных, в порядке чрезвычайном, законах об устройстве быта крестьян.

Настоятельность принятия в этом направлении самых энергичных мер настолько очевидна, что не могла подвергаться сомнению. Невозможность отсрочки в выполнении неоднократно выраженной воли Царя и настойчиво повторявшихся просьб крестьян, изнемогающих от земельной неурядицы, ставили перед правительством обязательство не медлить с мерами, могущими предупредить совершенное расстройство самой многочисленной части населения России. К тому же на правительстве, решившем не допускать даже попыток крестьянских насилий и беспорядков, лежало нравственное обязательство указать крестьянам законный выход в их нужде.

В этих видах изданы были законы о предоставлении крестьянам земель государственных, а Государь повелел передать на тот же предмет земли удельные и кабинетские на началах, обеспечивающих крестьянское благосостояние. Для облегчения же свободного приобретения земель частных и улучшения наделов изменен устав Крестьянского банка в смысле согласования с существующим уже в законе, но остававшимся мертвою буквою разрешением залога надельных земель в казенных кредитных учреждениях, причем приняты все меры в смысле сохранения за крестьянами их земель. Наконец, в целях достижения возможности выхода крестьян из общины, издан закон, облегчающий переход к подворному и хуторскому владению, причем устранено всякое насилие в этом деле и отменяется лишь насильственное прикрепление крестьянина к общине, уничтожается закрепощение личности, несовместимое с понятием о свободе человека и человеческого труда.

Все эти законы вносятся на усмотрение Государственной думы и Государственного совета.

Но, наряду с неотложными, уже вошедшими временно в действие законами, правительство изготовило в области внутреннего управления еще целый ряд законопроектов, также вносимых в Государственную думу в нынешнюю сессию.

Ранее всего правительство почло своим долгом выработать законодательные нормы для тех основ права, возвещенных Манифестом 17 октября, которые еще законом не установлены.

Тогда как свобода слова, собраний, печати, союзов определены временными правилами, свобода совести, неприкосновенность личности, жилищ, тайна корреспонденции остались не нормированы нашим законодательством. Вследствие сего, в целях выполнения задачи проведения в жизнь начал веротерпимости, правительство вменило себе прежде всего в обязанность подвергнуть пересмотру все действующее отечественное законодательство и выяснить те изменения, которым оно должно подлежать в целях согласования с указами 17 апреля и 17 октября 1905 года.

Но ранее этого правительство должно было остановиться на своих отношениях к Православной Церкви и твердо установить, что многовековая связь русского государства с христианской церковью обязывает его положить в основу всех законов о свободе совести начала государства христианского, в котором Православная Церковь, как господствующая, пользуется данью особого уважения и особою со стороны государства охраною. Оберегая права и преимущества Православной Церкви, власть тем самым призвана оберегать полную свободу ее внутреннего управления и устройства и идти навстречу всем ее начинаниям, находящимся в соответствии с общими законами государства. Государство же и в пределах новых положений не может отойти от заветов истории, напоминающей нам, что во все времена и во всех делах своих русский народ одушевляется именем Православия, с которым неразрывно связаны слава и могущество родной земли. Вместе с тем права и преимущества Православной Церкви не могут и не должны нарушать прав других исповеданий и вероучений. Поэтому, с целью проведения в жизнь Высочайше дарованных узаконений об укреплении начал веротерпимости и свободы совести, министерство вносит в Государственную думу и Совет ряд законопроектов, определяющих переход из одного вероисповедания в другое; беспрепятственное богомоление, сооружение молитвенных зданий, образование религиозных общин, отмену связанных исключительно с исповеданием ограничений и т.п.

Переходя к неприкосновенности личности, Государственная дума найдет в проекте министерства обычное для всех правовых государств обеспечение ее, причем личное задержание, обыск, вскрытие корреспонденции обусловливаются постановлением соответственной инстанции, на которую возлагается и проверка в течение суток оснований законности ареста, последовавшего по распоряжению полиции.

Отклонение от этих начал признано допустимым лишь при введении, во время войны или народных волнений, исключительного положения, которое предполагается одно вместо трех, ныне существующих, причем административную высылку в определенные места предположено совершенно упразднить.

Кроме этих законопроектов общего характера, устанавливающих обязанности и права подданных Российской державы, правительство выработало ряд законопроектов, перестраивающих местную жизнь на новых началах. Так как местная жизнь охватывается областью самоуправления земского и городского, областью управления (администрация) и полицейскими мероприятиями, то и проекты министерства касаются именно этих отраслей нашего законодательства. Как в губернии, так и в уезде деятельность административная, полицейская и земская течет по трем параллельным руслам, но чем ближе к населению, тем жизнь упрощается и тем необходимее остановиться на ячейке, в которой население могло бы найти удовлетворение своих простейших нужд. Таким установлением по проекту министерства должна явиться бессословная, самоуправляющаяся волость в качестве мелкой земской единицы. Полицейские ее обязанности должны ограничиться простейшими обязанностями местной общественной полиции, а административные предполагается свести к делам, касающимся воинской повинности, ведению посемейных списков, некоторым податным действиям и т.п. В ведение волости должны входить все земли, имущества и лица, находящиеся в ее пределах. Волость будет самой мелкой административно-общественной единицей, с которой будут иметь дело частные лица, но при этом лица, владеющие землею совместно, миром, то есть главным образом владельцы надельной земли, образуют из себя, исключительно для решения своих земельных дел, особые земельные общества, сохраняющие некоторые преимущества, а именно неотчуждаемость надельных земель и применение к наследованию ими местных обычаев. Таким образом, земельным обществам не будет присвоено никаких административных обязанностей, создаются они для совместного ведения бывшими надельными землями, причем предполагаются меры против чрезмерного сосредоточения этих земель в одних руках и против чрезмерного дробления их, а равно к упрочению совершения на них актов.

Для удовлетворения же простейших потребностей села, вытекающих из совместного проживания, предположено ввести в селах крупных, а также таких, в которых проживают посторонние крестьянам лица, особые поселковые управления, с участием помянутых посторонних лиц и в управлении, и в обложении.

Все сказанные организации получили свое выражение во вносимых в Государственную думу и Государственный совет проектах земельных обществ, поселкового и волостного управления.

Выше волостной мелкой земской единицы отрасли управления осложняются, и в соответствии с этим министерство должно было заняться реформою самоуправления земского и городского, реформою управления губернского, уездного и участкового и реформою полицейскою.

В области самоуправления министерство коснулось трех важнейших, по его мнению, общих вопросов: вопроса земского и городского представительства, вопроса об его компетенции и вопроса об отношении к самоуправлению со стороны администрации. Одновременно министерство приступило к существенному и необходимому труду пересоставления всех уставов, точно устанавливающих обязанности земства и администрации. В настоящее время министерство вносит в Государственную думу устав общественного призрения, устав о гужевых земских дорогах и временный закон о передаче продовольственного дела в ведение земских учреждений. Составляются уставы врачебный и строительный.

Возвращаясь к общим вопросам, выдвинутым в области самоуправления, укажу на то, что вносимый в Думу проект о земском представительстве строит его на принципе налогового ценза, расширяя этим путем круг лиц, принимающих участие в земской жизни, но обеспечивая одновременно участие в ней культурного класса землевладельцев, компетенция же органов самоуправления увеличивается передачею им целого ряда новых обязанностей, а отношение к ним администрации заключается в надзоре за законностью их действий.

Самоуправление на тех же общих основах с некоторыми, вызванными местными особенностями, изменениями предполагается ввести в Прибалтийском, Западном крае и Царстве Польском, за выделением в особую административную единицу местностей, в которых сосредоточивается исстари чисто русское население, имеющее свои специальные интересы.

Что касается административных органов, то министерство вносит в Думу проекты законов о губернском управлении, об уездном управлении и об участковых комиссарах.

В губернском и уездном управлении получает осуществление принцип возможного объединения всех гражданских властей, всех отдельных многочисленных ныне присутствий и главным образом осуществление начала административного суда. Таким путем все жалобы на постановления административных и выборных должностных лиц и учреждений будут, согласно проекту, рассматриваться смешанной административно-судной коллегией с соблюдением форм состязательного процесса. Во главе уезда предполагается поставить начальника уездного управления, который и объединял бы гражданские власти уезда. В пределах уезда в качестве агентов администрации предположены участковые комиссары. Земские начальники упраздняются. Полицию предполагается преобразовать в смысле объединения полиции жандармской и общей, причем с жандармских чинов будут сняты обязанности по производству политических дознаний, которые будут переданы власти следственной. Новым в области полицейской будет предлагаемый вниманию Государственной думы устав полицейский, который должен заменить устарелый устав о предупреждении и пресечении преступлений и точно установить сферу действий полицейской власти.

В строгой связи с преобразованием местного управления стоит и преобразование суда. С отменой учреждения земских начальников и волостных судов необходимо создать местный суд, доступный, дешевый, скорый и близкий к населению. Министерство юстиции представляет по этим соображениям в Государственную думу проект преобразования местного суда с сосредоточением судебной власти по делам местной юстиции в руках избираемых населением из своей среды мировых судей, к компетенции которых будет отнесена значительная часть дел, подчиненных ныне юрисдикции общих судебных установлений, связь с которыми будет поддерживаться образованием для них апелляционной инстанции в виде уездных отделений окружного суда с кассационной инстанцией в лице Правительствующего сената.

Далее, в целях обеспечения в государстве законности и укрепления в населении сознания святости и ненарушимости закона, Министерство юстиции вносит в Государственную думу проект о гражданской и уголовной ответственности служащих, действительно обеспечивающий применение начала уголовной и имущественной ответственности служащих за их проступки и охраняющий вместе с тем спокойное и уверенное отправление ими службы и ограждающий их от обвинений явно неосновательных. Деяния эти предположено поэтому подчинить общим процессуальным постановлениям, устранив все те в указанном отношении отступления от общего порядка, которые не представляются безусловно необходимыми. Не останавливаясь на проектах об увеличении содержания должностным лицам судебного ведомства и усилении действующих штатов, не могу не обратить внимания Государственной думы на законопроекты в области уголовного права и процесса, устанавливающие целый ряд мер, которые, за сохранением незыблемыми основных начал судебных уставов Александра Второго, оправдываются указаниями практики или же отвечают некоторым получившим за последнее время преобладание в науке и уже принятым законодательствами многих государств Европы воззрениям. Так, предполагается допущение защиты на предварительном следствии, введение состязательного начала в обряде предания суду, установление институтов условного осуждения и условного досрочного освобождения и т. п. Наряду с этим предположено введение в полном объеме нового уголовного уложения, по согласовании его со всеми изданными за последнее время законоположениями.

Вносится также целый ряд законопроектов в области гражданского законодательства. Проект охранительного судопроизводства и, наряду со многими имеющими меньшее значение законопроектами, проекты вотчинного устава и дополнительных к нему узаконений, направленных к установлению у нас ипотечной системы, в целях внесения в область земельных правоотношений надлежащей гласности, определенности и твердости.

Область эта находится в тесной связи с делом землеустройства, составляющего предмет ведения другого ведомства - главного управления землеустройства и земледелия. Названное ведомство стоит перед задачей громадного значения. Оно призвано, главным образом, содействовать экономическому возрождению крестьянства, которое ко времени окончательного освобождения от обособленного положения в государстве выступает на арену общей борьбы за существование экономически слабым, неспособным путем занятия своим исконным земледельческим промыслом обеспечить себе безбедное существование.

Поэтому главное управление поставило себе целью увеличение площади землевладения крестьян и упорядочение этого землевладения, т.е. землеустройство.

Среди мер первой категории главное управление придает особое значение обеспечению земельного быта тех обществ, которые, получив дарственные наделы, не имели возможности до настоящего времени обеспечить себя землею путем покупки. Соответственный законопроект будет внесен в Государственную думу.

Способ устранения острого малоземелия главное управление видит в льготной, соответствующей ценности покупаемого и платежным способностям приобретателя, продаже земель земледельцам. Для этой цели в распоряжении правительства имеется, согласно указам 12 и 27 августа 1906 г., 9 мил. десятин и купленные с 3 ноября 1905 г. Крестьянским банком свыше 2 мил. десятин. Но для успеха дела увеличение крестьянского землевладения надлежит связать с улучшением форм землепользования, для чего необходимы меры поощрения и главным образом кредит. Главное управление намерено идти в этом деле путем широкого развития и организации кредита земельного, мелиоративного и переселенческого.

Что касается землеустройства, то вносимое по этому предмету положение имеет целью устранение неудобств, сопряженных с внутринадельным расположением участков отдельных селений и домохозяев, облегчение разверстания чересполосицы, облегчение выделения домохозяевам отрубных участков, упрощение способов отграничительных межеваний и принудительное разверстание чересполосных владений, при условии признания этой чересполосности вредною.

Спешное осуществление аграрных мероприятий находится в зависимости от деятельности местных землеустроительных комиссий, необходимость переустройства которых сознается главным управлением, составившим проект, имеющий целью: 1) теснее связать эти комиссии с местным населением путем усиления в них выборного начала и 2) придать им рабочие силы для проектирования и осуществления землеустроительных планов.

Хотя преобладающим по численности населением у нас является население сельское, но правительство считает настоятельно необходимым принять в законодательном порядке ряд мер и по отношению к рабочим.

В основу предполагаемой реформы положены признание безусловной необходимости положительного и широкого содействия государственной власти благосостоянию рабочих и стремление к исправлению недостатков в их положении.

Рассматривая рабочее движение как естественное стремление рабочих к улучшению своего положения, реформа должна предоставить этому движению естественный выход, с устранением всяких мер, направленных к искусственному его поощрению, а также к стеснению этого движения, поскольку оно не угрожает общественному порядку и общественной безопасности.

Поэтому реформа рабочего законодательства должна быть проведена в двоякого рода направлении: в сторону оказания рабочим положительной помощи и в направлении ограничения административного вмешательства в отношения промышленников и рабочих, при предоставлении как тем, так и другим необходимой свободы действий через посредство профессиональных организаций и путем ненаказуемости экономических стачек.

Главнейшей задачей в области оказания рабочим положительной помощи является государственное попечение о неспособных к труду рабочих, осуществляемое путем страхования их, в случаях болезни, увечий, инвалидности и старости. В связи с этим намечена организация врачебной помощи рабочим.

В целях охранения жизни и здоровья подрастающего рабочего поколения, установленные ныне нормы труда малолетних рабочих и подростков должны быть пересмотрены с воспрещением им, как и женщинам, производства ночных и подземных работ. В связи с этим установленную законом 2 июня 1897 года продолжительность труда взрослых рабочих предполагается понизить.

Независимо от целого ряда менее важных преобразований в области рабочего законодательства, министерство торговли и промышленности полагает внести на обсуждение Государственной думы вопрос о защите интересов русской торговли и промышленности на Дальнем Востоке путем закрытия там порто-франко, установленного вследствие военных действий Высочайшим указом от 1 мая 1904 года.

В числе многочисленных проектов, вносимых в Государственную думу Министерством путей сообщения, я считаю долгом обратить внимание на настоятельную необходимость тех из них, которые имеют целью развитие и улучшение нашей рельсовой сети, разросшейся за последнее десятилетие с 35 300 верст до 61 725 верст. Из предполагаемых же к постройке новых дорог я считаю долгом указать на Амурскую дорогу, которую предполагается провести от одной из конечных станций Забайкальской железной дороги до Хабаровска для создания непрерывного пролегающего по русской территории рельсового пути, соединяющего Европейскую Россию с дальневосточными окраинами. Этого требуют жизненные интересы России.

Кроме этого вниманию Государственной думы будет предложен целый ряд проектов о работах по развитию и улучшению внутренних водных путей и шоссейных дорог, а также срочные, имеющие большую важность, проекты, касающиеся правовых отношений, как, например, закон о судоходстве и сплаве и новый закон об отчуждении недвижимых имуществ для нужд государственных и общественных.

Сознавая необходимость приложения величайших усилий для поднятия экономического благосостояния населения, правительство ясно отдает себе отчет, что усилия эти будут бесплодны, пока просвещение народных масс не будет поставлено на должную высоту и не будут устранены те явления, которыми постоянно нарушается правильное течение школьной жизни в последние годы, явления, свидетельствующие о том, что без коренной реформы наши учебные заведения могут дойти до состояния полного разложения. Школьная реформа на всех ступенях образования строится министерством народного просвещения на началах непрерывной связи низшей, средней и высшей школы, но с законченным кругом знаний на каждой из школьных ступеней. Особые заботы Министерства народного просвещения будут направлены к подготовке преподавателей для всех ступеней школы и к улучшению их материального положения.

Затем: 1) ближайшей своей задачей Министерство народного просвещения ставит установление совместными усилиями правительства и общества общедоступности, а впоследствии и обязательности, начального образования для всего населения Империи.

2) В области средней школы министерство будет озабочено созданием разнообразных типов учебных заведений, с широким развитием профессиональных знаний, но с обязательным для всех типов минимумом общего образования, требуемого государством.

3) В реформе высшей школы министерство ставит себе задачей укрепление тех начал, которые положены в основу предположенных преобразований Высочайшим указом 27 августа 1905 года, и согласование их с интересами общегосударственными, на основании опыта применения действующих временных правил.

Проведение в жизнь всех вышеизложенных законодательных предположений находится в зависимости от возможности их осуществления в финансовом отношении. С этой стороны Государственной думе и Государственному совету предстоит задача первостепенной важности: на рассмотрение их вносится государственная роспись, затрагивающая самые жизненные потребности государства. Правительство приглашает Государственную думу приступить к немедленному ее рассмотрению, так как вопросы бюджета настоятельно срочны и требуют величайшего внимания, тем более что положение России вызывает необходимость строгой бережливости, тогда как новые реформы требуют новых затрат. Настоящая минута тем более трудна, что она совпала с весьма крупным сокращением доходного бюджета, образовавшимся вследствие отмены Манифестом 3 ноября 1905 года выкупных платежей крестьян и увеличения расходов на платежи процентов и погашения по займам, заключенным для покрытия военных расходов. Осложняется положение еще и тем, что искусственное задерживание нарастания государственных потребностей на долгое время невозможно. В развитии государства, как отдельного лица, бывают критические периоды усиленного роста. Происшедшее в октябре 1905 года коренное изменение в нашем государственном устройстве открыло собою, как указано выше, эту эпоху и выдвинуло на очередь целый ряд потребностей в самых различных отраслях государственной жизни. Наконец, неудачная для нас война вызывает необходимость крупных затрат на возрождение нашей армии и флота. Как бы ни было велико наше стремление к миру, как бы громадна ни была потребность страны в успокоении, но если мы хотим сохранить наше военное могущество, ограждая вместе с тем самое достоинство нашей родины, и не согласны на утрату принадлежащего нам по праву места среди великих держав, то нам не придется отступить перед необходимостью затрат, к которым нас обязывает все великое прошлое России. Конечно, чрезвычайному характеру этих потребностей может соответствовать только обращение к чрезвычайным ресурсам.

Эти соображения должны быть предпосланы рассмотрению Государственной думой внесенных в нее Министерством финансов законодательных предположений об установлении новых налогов и преобразовании некоторых существующих видов обложения. В этих предположениях руководящею мыслью Министерства финансов было достижение возможной равномерности обложения и возможное освобождение широких масс неимущего населения от дополнительного налогового бремени. Некоторое исправление в недостаточную уравнительность нашей податной системы внесет, по проекту Министерства финансов, подоходный налог. Проекты же обложения некоторых предметов, доступных лицам достаточным, вызваны стремлением министерства избежать отягощения малоимущих слоев населения. Остальные проекты Министерства финансов относятся к осуществлению мысли о пересмотре системы реального обложения и о преобразовании некоторых видов пошлин и главным образом пошлин наследственных.

Все эти преобразования не являются осуществлением полной и стройной реформы податного строя. При теперешних обстоятельствах правительство надеется лишь достигнуть ими, при наименьших жертвах со стороны плательщиков, возможности не только проведения настоятельно необходимых государственных реформ, но и оживления деятельности органов общественного самоуправления путем передачи им некоторой части нынешних государственных доходов, так как, расширяя круг действия земств и городов, правительство обязано дать им возможность выполнить возложенные на них обязанности.

Изложив перед Государственной думой программу законодательных предположений правительства, я бы не выполнил своей задачи, если бы не выразил уверенности, что лишь обдуманное и твердое проведение в жизнь высшими законодательными учреждениями новых начал государственного строя поведет к успокоению и возрождению великой нашей родины. Правительство готово в этом направлении приложить величайшие усилия: его труд, добрая воля, накопленный опыт предоставляются в распоряжение Государственной думы, которая встретит в качестве сотрудника правительство, сознающее свой долг хранить исторические заветы России и восстановить в ней порядок и спокойствие, то есть правительство стойкое и чисто русское, каковым должно быть и будет правительство Его Величества. (Аплодисменты справа)

Столыпин Пётр Аркадьевич (1862 - 1911) государственный деятель Российской империи. В разные годы занимал посты уездного предводителя дворянства в Ковно, гродненского губернатора, саратовского губернатора, министра внутренних дел, премьер-министра.

Господа члены Государственной думы!

Время, протекшее со времени внесения в Государственную думу запроса о

незакономерном применении правительством статьи 87 Основных законов,

закрепило ходячее мнение о причинах, руководивших действиями правительства в

этом деле, и придало им в глазах многих характер совершенной бесспорности.

Моя задача - противопоставить этим суждениям совершенно откровенное

изложение всего хода взволновавшего вас дела и, насколько возможно, полное и

точное разъяснение побудительных причин, вынудивших правительство прибегнуть

в данном случае к неожиданной и чрезвычайной мере.

Понятно, что речь моя, какой бы летописный характер она ни носила, все

же ввиду сложившегося в различных политических кругах понимания

правительственной политики будет восприниматься с некоторой неприязнью моими

слушателями. Это первое и большое затруднение, с которым мне придется

для меня обстоятельство то, что мне приходится отвечать Государственной думе

после того, как мною уже даны разъяснения по тому же предмету

Государственному совету * как стороне, наиболее заинтересованной в этом

деле. А так как доводы правительства уже значительно исчерпаны, то мне не

избежать некоторых повторений, хотя повторить я постараюсь лишь то, что,

может быть, повторять и небесполезно. Повторения эти будут касаться, главным

образом, формальной стороны дела, несмотря на то что я огораживаться

формальным правом не намерен. Но обойти эту сторону вопроса я не могу, так

как мне в дальнейшем изложении придется опираться как на установленный факт

на то, что в данном случае при других необходимых условиях не было со

стороны правительства ни нарушения, ни обхода закона. Это необходимо мне и

для более ясного освещения статьи 87, значение которой определяет права

Короны и не может быть умалено без создания нежелательного прецедента.

Какие же формальные права присущи нашим законодательным учреждениям?

Государственная дума, так же как и Государственный

совет, вправе, конечно, предъявлять правительству запросы из области

управления, но весьма сомнительно, чтобы эти же учреждения вправе были

запрашивать правительство по предметам свойства законодательного, хотя бы

законодательные функции временно осуществлялись через Совет министров. Права

наших палат в этом отношении твердо и ясно выражены в самом законе. Они

заключаются в праве последующего обсуждения временных законов и отказа в

последующей им санкции. Все возражения по этому поводу основаны, по моему

мнению, на смешении двух понятий, двух моментов: права палат после того, как

закон уже внесен в законодательные учреждения, и права палат предварительно

контролировать формальную закономерность правительственного акта до этого.

Первое право - право отвергнуть закон по всевозможным мотивам и даже

без всяких мотивов - совершенно бесспорно, а второго права просто не

существует, оно представляло бы из себя юридический нонсенс. Первым

обширнейшим полномочием поглощается право запроса; им определяются права

законодательных палат, которые не могут стать цензором формальной

правильности акта Верховной власти. Я знаю в практике западных государств

случаи отклонения временных законов, проведенных в чрезвычайном порядке, но

я не знаю случаев запроса о незакономерности таких актов, так как

субъективная оценка и момента чрезвычайности, и момента целесообразности

принадлежит во всяком случае не палатам. Это логично и понятно:

законодательные учреждения не могут сделаться судьей закономерности

законодательного акта другого учреждения. Обязанность эта по нашим законам

принадлежит исключительно Правительствующему сенату, который не имеет права

Точно так же законодательные учреждения вправе запрашивать и

председателя Совета министров, и отдельных министров, и главноуправляющих о

незакономерных их действиях, но едва ли они вправе запрашивать о том же

Совет министров как учреждение, не подчиненное Правительствующему сенату, в

котором, когда Ему это благоугодно, председательствует Его Императорское

Величество. Единственный раз, когда мне был предъявлен запрос о

незакономерных действиях Совета министров как учреждения, а именно по

этого запроса не соответствует природе запросного права.

Предъявленный в настоящее время Государственной думой запрос составлен

с формальной стороны более осторожно, чем запрос Государственного совета,

так как в нем отсутствует один довод, который лег в основу запроса Совета.

Но довода этого касались во время прений о принятии запроса некоторые

ораторы, и поэтому мне в двух-трех словах придется коснуться и его. Я

подразумеваю опорочение права Верховной власти применять статью 87 при

чрезвычайных обстоятельствах, возникших до роспуска палат. Но это право

неопровержимо, оно зиждется, основано на жизненных условиях, и как бы наши

жизненные и наши законодательные условия ни были различны от таких же

условий в западных государствах, но и там, на западе, это право понимается

обращения к указанному праву во время перерыва занятий палат, вызванного

действиями самих палат. Всякое другое толкование этого права неприемлемо,

оно нарушало бы смысл и разум закона, оно сводило бы и право Монарха

применять чрезвычайные указы на нет.

Чтобы покончить с формальной стороной вопроса, я отмечу еще по поводу

указного права, как права чисто политического, что и в Западной Европе не

существует норм, так сказать, конституционного его применения. Если вы не

хотите обратиться к примеру Австрии, то возьмите пример Пруссии. Все

чрезвычайные указы, изданные за последнее полстолетие в порядке параграфа 63

прусской конституции, подвергались оспариванию в прусских палатах, и хотя

большинство из них были в конце концов приняты палатами, но многие из них

вызывали сильные сомнения, как, например, касавшиеся натуральных

повинностей, нового обложения, таможенных сборов и т. д. То, что пытаются

представить у нас нарушением законов, незакономерностью, и в Пруссии, и в

Австрии никогда не признавалось нарушением конституции.

Но если формальная сторона этого дела настолько безукоризненна, то чем

же объяснить, господа, тот шум, который поднялся вокруг последних действий

правительства: возбуждение в политических кругах, негодование одних,

недоумение других? Конечно, наивно было бы со стороны правительства

объяснять это непременным желанием сделать ему во что бы то ни стало

неприятность. Несомненно, причины лежат гораздо глубже; чтобы ис-

черпать вопросы до дна, надо обратиться к ним, и я попытаюсь совершенно

спокойно и беспристрастно разобраться в происшедшем, но, ввиду только что

высказанных мною соображений, я в дальнейших своих объяснениях буду

опираться не на статью 58 Учреждения Государственной думы, а на статью 40 и

просто, добросовестно, насколько это мне доступно, изложу вам сведения по

делу, которое, согласно этой статье 40, будет в будущем подлежать вашему

рассмотрению. Я считаю это совершенно необходимым, так как Государственная

дума не судебное учреждение, разрешающее уже законченный, совершившийся

факт, анатомирующее мертвое тело; Государственная дума имеет дело с

событиями длящимися, с жизнью страны, а жизненные явления требуют

объяснения.

В дальнейшем мне, к сожалению, придется подчеркивать пункты и поводы к

разногласию между мыслью, заложенной в основании запроса Государственной

думы, и мыслью правительственной. Но ранее этого я мимоходом отмечу одно

положение, которое не вызывает и не вызовет между нами разногласий.

Правительство точно так же, как и Дума, понимает и признает применимость

статьи 87 только в самых исключительных обстоятельствах, и статью эту оно не

разногласий, о которых я только что упомянул, особенно тех, которые ведут в

конце концов к применению чрезвычайных мер, то я охотно признаю, что всякое

правительство должно их предвидеть и должно сообразовать свои действия с

ожидаемыми последствиями.

Gouverner - c"est prevoir - говаривала еще Великая Екатерина, и,

конечно, правительство, действующее не в безвоздушном пространстве, должно

было знать, что придет час и оно столкнется с двумя самостоятельными

духовными мирами - Государственной думой и Государственным советом. Но так

как эти два духовных мира весьма между собой различны, то люди, искушенные

опытом, находили, находят и теперь, что правительство должно было мириться с

политикой, скажем, некоторого оппортунизма, с политикой сведения на нет всех

крупных, более острых вопросов, между прочим и рассматриваемого нами теперь,

с политикой, так сказать, защитного цвета. Эта политика, конечно, не может

вести страну ни к чему большому, во она не приводит и к конфликтам. Очевидно

во всяком случае, что ключ к разъяснению

возникшего недоразумения - в оценке и сопоставлении психологии

Государственного совета, Государственной думы и правительства, а в

правильности их анализа и заключается разъяснение, требуемое от меня

Государственной думой.

Психологию Государственного совета предвидеть было не трудно.

Законопроекту правительства, внесенному в Государственный совет, придавалось

уже заранее значение неудачной затеи, и, конечно, трудно было ждать от

Государственного совета отождествления его же отказа в принятии этого закона

с чрезвычайным обстоятельством. Признавая правительство по-прежнему лишь

высшим административным местом, не считая его политическим фактом,

Государственный совет должен был увидеть и увидел в совершившемся лишь

борьбу между двумя началами - началом административным и началом

законодательным, а в действиях правительства усмотрел лишь ущерб, нанесенный

второму началу, законодательному, высшей правящей бюрократией.

Психология Государственной думы несколько сложнее, так как авторы

запроса приписывают правительству нечто другое, и значительно худшее. Я,

конечно, не касаюсь и не буду впредь касаться личных против меня нападок,

личных выпадов; я остановлюсь на более существенной аргументации:

правительство, господа, попросту заподозрено в том, что, пренебрегая всеми

законами, даже и Основными, желает править страной по собственному

легче этого достигнуть, желает приобщить к этому законоубийственному делу и

поэтому отношение правительства к Государственной думе понималось тут как

яркая провокация или, как оратор Государственной думы более мягко выражался,

придавалось значение искушения, введения в соблазн Государственной думы с

целью поссорить се с Государственным советом, с целью уронить авторитет

Государственной думы и воскресить эру административного засилья. (Шум слева;

звонок председателя.)

Кроме этого, в попутных замечаниях обращает на себя внимание еще упрек

в крайнем искажении смысла статьи 87 путем создания искусственного перерыва

и обвинение правительства в нарушении избирательного закона. Вот

приблизительно что думали, чувствовали и выражали авторы запроса

Государственной думы. Мне, конечно, придется дольше остановиться на этих

мыслях, но раньше я попытаюсь отстранить одно привходящее обвинение, на

которое я только что сослался; попрек в нарушении избирательного закона. Я

касается этого вопроса; наоборот, если в указе была бы сделана оговорка о

сохранении прежнего порядка выборов, то этим самым были бы изменены правила

выборов в Государственный совет и нарушена была бы статья 87 Основных

законов. Конечно, несомненно, с введением в западной России земства отпадает

определяет себя как меру временную, подлежащую уничтожению при наступлении

известных обстоятельств, ожидаемых законодателем.

Само собой, что полномочия нынешних членов Государственного совета

остаются в силе и с введением земства до окончания срока их выбора, а за это

время, очевидно, выяснится, окончательно определится судьба временной меры,

проведенной в порядке статьи 87.

Покончив с этим эпизодическим обстоятельством, я возвращаюсь к

основному вопросу. Из суждений господ членов Государственной думы ясно, что

корень вопроса, то есть отклонение законопроекта о западном земстве, до

настоящего времени не рассматривался Думой как нечто необычайное, как

обстоятельство чрезвычайное. Если видели нечто чрезвычайное в последних

событиях, то исключительно только в наружном, бьющем, бросающемся в глаза

действии правительства, то есть в способе, а не в причине. Словом,

решительность меры затмила ее цель, и чрезвычайность была признана не в

существе вопроса, а лишь в применении статьи 87 как в доказательстве

возвращения к худшему, что ли, из абсолютиз-мов - к абсолютизму зарвавшихся

корень вопроса в исключительности политического момента и статью 87 понимало

лишь как совершенно, конечно, исключительное средство, но как законный

способ выйти из ненормального положения.

Чтобы понять не только действия, но и побуждения правительства, надо

исходить из предположения, что политические обстоятельства сложились не

совсем обыденным образом. Припомним же, господа, положение го-

сударственных дел до мартовских событий. Всем известен, всем памятен

установившийся, почти узаконенный наш законодательный обряд; внесение

законопроектов в Государственную думу, признание их здесь обычно

недостаточно радикальными, перелицовка их и перенесение в Государственный

совет; в Государственном совете признание уже правительственных

законопроектов обыкновенно слишком радикальными, отклонение их и провал

закона. А в конце концов, в результате, царство так называемой вермишели,

застой во всех принципиальных реформах.

Заметьте, господа, что я не ставлю вопроса на почву обвинения

каких-либо политических партий в излишнем радикализме или в излишней

реакционности. Я рисую положение так, как оно есть; я хотел бы правдиво

изобразить вам те необычные условия, в которых приходилось действовать

правительству, в которых возник и получил дальнейшее развитие закон о

западном земстве. Совершенно подчиняясь безусловному праву обеих палат и

изменять, и отклонять предлагаемые им законопроекты, правительство все же

должно было дать себе отчет, бывают ли такие исключительные минуты, когда и

само правительство должно вступать в некоторую борьбу за свои политические

идеалы. Правительство должно было решить, достойно ли его продолжать

корректно и машинально вертеть правительственное колесо, изготовляя проекты,

которые никогда не должны увидеть света. Или же правительство, которое

является выразителем и исполнителем предначертаний Верховной воли, имеет

право и обязано вести определенную яркую политику? Должно ли правительство

при постепенном усовершенствовании представительных учреждений параллельно

ослабевать или усиливаться и не есть ли это обоюдное усиление, укрепление

нашей государственности? Наконец, вправе ли правительство испрашивать у

Монарха использования всех находящихся в его распоряжении законных средств

или это равносильно произволу?

И, конечно, господа, правительство не могло решить этого вопроса в

пользу правительственного бессилия! Причина этому не самолюбие

правительства, а прочность государственных устоев. Поэтому и в данном деле,

если только придавать ему крупное значение, если учитывать тот волшебный

круг, в который попало наше законодательство, правительство должно было

представить Верховной власти законный и благополучный из него выход.

Какой же, господа, мог быть выход из попавшего в изображенное мною

только что колесо дела (Булат, с места*: отставка; голоса справа: тише,

тише), дела осуществления западного земства, которое имело за себя

сочувствие Монарха, которое в главных основных началах прошло через

Государственную думу и было отвергнуто Государственным советом?

Конечно, первый, самый естественный и законный выход заключался во

вторичном внесении этого закона на обсуждение законодательных учреждений.

Многие говорят: если бы правительство не отвернулось от народного

представительства, если бы оно не предпочло остаться одиноким, вместо того

чтобы идти рука об руку с Государственной думой, то при некотором терпении

были бы достигнуты желательные результаты без нежелательных потрясений. Но

ведь это, господа, не так, это было бы актом самообмана, если не лицемерия,

это была бы отписка перед западной Россией, отписка тем более жестокая, что

ваши полномочия, полномочия Третьей думы, в скором времени заканчиваются, и

для того, чтобы покончить с западным земством, от Государственного совета не

требовалось даже шумной процедуры обыкновенного погребения недоношенных

законов - достаточно было сдать его в комиссию и несколько замедлить его

Но, говорят, в таком случае был другой, законный способ - это

испрошение у Государя Императора роспуска законодательных учреждений.

палатой, которая является, главным образом, представительством интересов, а

не представительством населения, в которой только половина членов выборных

(смех и шум слева; звонок председателя), лишено было бы практического смысла

и значения. Оставался третий выход - статья 87. Я уже говорил, господа, что

правительство ясно отдавало себе отчет, что оценка законодательными

учреждениями акта Верховной власти представляет из себя юридическую

невозможность. Но, понимая вопрос именно так и зная, что законодательные

учреждения снабжены гораздо более сильным средством - правом полного

отклонения временного закона, правительство могло решиться на этот шаг

только в полной уверенности, что акт, изданный по статье 87, по существу

своему для Государственной думы приемлем.

Внесение в Государственную думу на проверку закона,

явно для Государственной думы неприемлемого, представляло бы из себя,

конечно, верх недомыслия, и вот отсутствие этого недомыслия, тождественность

акта, изданного по статье 87, с законопроектом, прошедшим через

Государственную думу, опорочивается как соблазн, как искушение, как

лукавство! Опорочивается также и искусственность перерыва и проведения по

статье 87 закона, отвергнутого верхней палатой в порядке статьи 86. Но,

господа, то, что произошло теперь в более ярком освещении, молчаливо

признавалось Государственной думой при других обстоятельствах.

Я не буду касаться мелких законов, я напомню вам прохождение

законопроекта о старообрядческих общинах. Вы знаете, что по этому закону не

состоялось соглашения между обеими палатами и что в настоящее время

требуется лишь окончательная санкция этого разногласия с Государственной

думой, и закон отпадет. Ни для кого не тайна, что Государственная дума

заслушает это разногласие перед одним из перерывов своих занятий, в полной

уверенности, что правительство исходатайствует у Государя Императора

восстановление существующего закона (Милюков, с места: что такое? Это

безобразие) в порядке статьи 87. (Смех и шум слева.)

Совершенно понятно, что если бы постановление Государственной думы

воспоследовало не перед естественным перерывом, то перед правительством во

весь рост стал бы вопрос о необходимости искусственного перерыва, так как

нельзя, господа, нельзя приводить в отчаяние более 10 миллионов русских по

духу и по крови людей из-за трения в государственной машине. (В правом

Нельзя, господа, из-за теоретических несогласий уничтожать более полутора

тысяч существующих старообрядческих общин и мешать людям творить не

какое-нибудь злое дело, а открыто творить молитву, лишить их того, что было

им даровано Царем. (Шум слева.) И в этом случае Государственная дума,

устраняя необходимость искусственного перерыва, сама прикровенно наводит,

толкает правительство на применение статьи 87!

Я в этом не вижу ничего незаконного, ничего неправильного (Милюков, с

места: хорош), но я думаю, что оратор, на которого я раньше ссылался, должен

был бы усмотреть тут, по его собственному выражению, "вызов", но уже со

стороны Государственной думы по отношению правительства, а правительство по

этой же теории должно

было бы, вероятно, воздержаться от этого "искусственного предложения".

каждый вопрос, но государственно ли это?

Конечно, статья 87 - средство крайнее, средство совершенно

исключительное. Но, господа, она дает по закону возможность Монарху создать

выход из безвыходного положения. Если, например, в случае голода

законодательные учреждения, не сойдясь между собой, скажем, на цифрах, не

могли бы осуществить законопроект о помощи голодающему населению, разве

провести этот закон возможно было бы иначе, как в чрезвычайном порядке?

Поэтому правильно было искать в этом же порядке утоление духовного голода

старообрядцев. Но отчего же менее важны культурные интересы шести западных

губерний? Почему они должны быть принесены в жертву нашей гармонически

законченной законодательной беспомощности? Потому, скажут мне, что эти шесть

губерний жили до настоящего времени без земства, проживут без него и далее,

потому что этот вопрос не касается всей России и не может быть поэтому

признан первостепенным. Но ведь старообрядческие общины и неурожаи -

вопросы, которые по распространению своему не касаются всей России.

Всей России в вопросе западного земства касается нечто другое и более

важное, чем географическое его распространение. Впервые в русской истории на

суд народного представительства вынесен вопрос такого глубокого

национального значения. До настоящего времени к решению таких вопросов народ

не приобщался. Может быть, поэтому он становился к ним все более и более

равнодушен; чувство, объединяющее народ, чувство единения тускнело и

ослабевало! И если обернуться назад и поверх действительности взглянуть на

наше прошлое, то в сумерках нашего национального блуждания ярко

вырисовываются лишь два царствования, озаренные действительной верой в свое

родное русское. Это царствования Екатерины Великой и Александра Третьего. Но

лишь в царствование Императора Николая Второго вера в народ воплотилась в

призвание его к решению народных дел; и, может быть, господа, с политической

точки зрения, не было еще на обсуждении Государственной думы законопроекта

более серьезного, чем вопрос о западном земстве. В этом законе проводится

принцип не утеснения, не угнетения нерусских народностей, а охра-

нения прав коренного русского населения, которому государство изменить

не может, потому что оно никогда не изменяло государству и в тяжелые

исторические времена всегда стояло на западной нашей границе на страже

русских государственных начал. (В правом центре рукоплескания и голоса:

Если еще принять во внимание, что даже поляки в городах Царства

Польского молчаливо одобряют ограждение их от подавляющего влияния

еврейского населения путем выделения его в отдельные национальные курии,

если того же самого в более или менее близком будущем, в той или другой

форме будут требовать и немцы Прибалтийского края по отношению к эстонцам и

латышам, го вы поймете, насколько скромна была попытка нашего

законодательного предположения оградить права русского населения в шести

западных губерниях. Не без трепета, господа, вносило правительство впервые

этот законопроект в Государственную думу: восторжествует ли чувство народной

сплоченности, которым так сильны наши соседи на Западе и на Востоке, или

народное представительство начнет новую федеративную эру русской истории?

Победил, как вы знаете, исторический смысл; брошены были семена новых

русских политических начал, и если не мы, то будущие поколения должны будут

увидеть их рост.

Но что же произошло после этого? Отчасти случайно, по ошибке, отчасти

нарочито, эти новые побеги, новые ростки начали небрежно затаптываться

людьми, или их не разглядевшими, или их убоявшимися. (Возглас слева: ох!)

Кто же должен был оградить эти всходы? Неужели гибнуть тому, что было

создано, в конце концов, взаимодействием Монарха и народного

представительства? Тут, как в каждом вопросе, было два пути, два исхода.

Первый путь - уклонение от ответственности, переложение ее на вас путем

внесения вторично в Государственную думу правительственного законопроекта,

зная, что у вас нет ни сил, ни средств, ни власти провести его дальше этих

стен, провести его в жизнь, зная, что эта блестящая, но показная

демонстрация. Второй путь - принятие на себя всей ответственности, всех

ударов, лишь бы спасти основу русской политики, предмет нашей веры. (В

Первый путь - это ровная дорога и шествие по ней почти торжественное

под всеобщее одобрение и аплодисменты, но дорога, к сожалению, в данном

случае но приводящая никуда... Второй путь - путь тяжелый и тернистый, на

котором под свист насмешек, под гул угроз, в конце концов все же выход к

намеченной цели. Для лиц, стоящих у власти, нет, господа, греха большего,

чем малодушное уклонение от ответственности. И я признаю открыто: в том, что

предложен был второй путь, второй исход, ответственны мы - в том, что мы,

как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей родины и смело вбиваем гвозди

в вами же сооружаемую постройку будущей России, не стыдящейся быть русской,

и эта ответственность - величайшее счастье моей жизни. {Голоса в правом

центре: браво.)

И как бы вы, господа, ни отнеслись к происшедшему, а ваше

постановление, быть может, по весьма сложным политическим соображениям уже

предрешено, как бы придирчиво вы ни судили и ни осудили даже формы

содеянного, я знаю, я верю, что многие из вас в глубине души признают, что

русского представительства. (В правом центре рукоплескания и голоса: браво;

представительства.) Патриотический порыв Государственной думы в деле

создания русского земства на западе России был понят, оценен и согрет

одобрением Верховной власти. (В правом центре рукоплескания и голоса: браво;

В своей знаменитой думской речи П. А. Столыпин обозначил основные вехи своих реформ, сформуоировал свой идеал граданственности, провел четкое разграничение между «Великой Россией» и «великими потрясениями».

Председатель Совета Министров (П.А. Столыпин). Господа члены Государственной Думы! Для успеха совместной работы вашей с правительством вам надлежит быть осведомленными о целях, преследуемых правительством, о способах, намеченных для их достижения, и о существе законодательных его предположений.

Ясная и определенная правительственная программа является, в этих видах, совершенно необходимой.

Поэтому, несмотря на то что я еще так недавно излагал перед второй Думой правительственные законопроекты, оставшиеся с тех пор без рассмотрения, мне приходится вновь выступить перед настоящим высоким собранием с заявлением от имени правительства.

Хотя на рассмотрение ваше, господа члены Государственной Думы, вносятся те же, за малыми исключениями и изменениями, законопроекты, которые внесены были во вторую Думу, но условия, при которых приходится работать и достигать тех же целей, не остались без изменения.

Для всех теперь стало очевидным, что разрушительное движение, созданное крайними левыми партиями, превратилось в открытое разбойничество и выдвинуло вперед все противообщественные преступные элементы, разоряя честных тружеников и развращая молодое поколение. (Оглушительные рукоплескания центра и справа; возгласы: браво!)

Противопоставить этому явлению можно только силу (возгласы: браво - и рукоплескания в центре и справа). Какие-либо послабления в этой области Правительство сочло бы за преступление, так как дерзости врагов общества возможно положить конец лишь последовательным применением всех законных средств защиты.

По пути искоренения преступных выступлений шло Правительство до настоящего времени - этим путем пойдет оно и впредь.

Для этого правительству необходимо иметь в своем распоряжении в качестве орудия власти должностных лиц, связанных чувством долга и государственной ответственности. (Возгласы: браво - и рукоплескания в центре и справ.) Поэтому проведение ими личных политических взглядов и впредь будет считаться несовместимым с государственной службой. (Голоса в центре и справа: браво.)

Начало порядка законности и внутренней дисциплины должны быть внедрены и в школе, и новый строй ее, конечно, не может препятствовать правительству предъявлять соответственные требования к педагогическому ее персоналу.

Сознавая настоятельность возвращения государства от положения законов исключительных к обыденному порядку, правительство решило всеми мерами укрепить в стране возможность быстрого и правильного судебного возмездия.

Оно пойдет к этому путем созидательным, твердо веря, что, благодаря чувству государственности и близости к жизни русского судебного сословия, Правительство не будет доведено смутой до необходимости последовать примеру одного из передовых западных государств и предложить законодательному собранию законопроект о временной приостановке судебной несменяемости.

При наличии Государственной Думы задачи правительства в деле укрепления порядка могут только облегчиться, так как помимо средств на преобразование администрации и полиции правительство рассчитывает получить ценную поддержку представительных учреждений путем обличения незакономерных поступков властей как относительно превышения власти, так и бездействия оной. (В центре и справа возгласы: браво.)

При этих условиях правительство надеется обеспечить спокойствие страны, что даст возможность все силы законодательных собраний и правительства обратить к внутреннему ее устроению.

Устроение это требует крупных преобразований, но все улучшения в местных распорядках в суде и администрации останутся поверхностными, не проникнут вглубь, пока не будет достигнуто поднятие благосостояния основного земледельческого класса государства. (В центре и справа возгласы: браво.)

Поставив на ноги, дав возможность достигнуть хозяйственной самостоятельности многомиллионному сельскому населению, законодательное учреждение заложит то основание, на котором прочно будет воздвигнуто преобразованное русское государственное здание.

Поэтому коренною мыслью теперешнего правительства, руководящею его идеей, был всегда вопрос землеустройства.

Не беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками - бунт погашается силою, а признание неприкосновенности частной собственности и, как последствие, отсюда вытекающее, создание мелкой личной земельной собственности (рукоплескания центра и справа), реальное право выхода из общины и разрешение вопросов улучшенного землепользования - вот задачи, осуществление которых правительство считало и считает вопросами бытия русской державы. (Рукоплескания в центре и справа.)

Но задачи правительства осуществляются действием. Поэтому никакие политические события не могли остановить действия Правительства в этом направлении, как не могли они остановить хода самой жизни. Вследствие сего правительство считает, что исполнило свой долг, осуществив ряд аграрных мероприятий в порядке статьи 87 Зак. Осн., и будет защищать их перед законодательными учреждениями, от которых ждет усовершенствования, быть может, поправок в них, но в конечном результате твердо надеется на придание им прочной силы путем законодательного утверждения.

На устойчиво заложенном, таким образом, основании правительство предложит вам строить необходимые для страны преобразования посредством расширения и переустройства местного самоуправления, реформы местного управления, развития просвещения и введения целого ряда усовершенствований в строе местной жизни, между которыми государственное попечение о неспособных к труду рабочих, страхования их и обеспечение им врачебной помощи останавливают теперь особенное внимание правительства. Соответственные проекты готовы. Большинство их вносится немедленно в Государственную Думу. Другие же, как затрагивающие многосторонние местные интересы, будут предварительно проводиться через Совет по делам местного хозяйства и вноситься в Думу постепенно, с принятыми правительством поправками и, во всяком случае, с заключением названного Совета. Такой порядок устанавливается правительством ввиду того, что опубликованные во время сессии 2-й Думы законопроекты Министерства внутренних дел вызвали оживленное обсуждение на местах и многочисленные ходатайства о передаче их на заключения Земских собраний. Замечания местных деятелей могут быть быстрее всего сведены в одно целое и соображены правительством путем живого общения с представителями земств и городов, и результаты этой работы должны послужить драгоценным материалом для законодательных учреждений и особенно их комиссий.

Задержки в работах Государственной Думы это не вызовет, так как Совет по делам местного хозяйства созывается незамедлительно, и, по мере рассмотрения всех законопроектов Министерства внутренних дел, касающихся местных хозяйственных интересов, они будут тотчас же передаваться в Государственную Думу, а до того времени Государственная Дума будет иметь возможность рассмотреть целый ряд непосредственно вносимых в Думу законопроектов, перечень которых представляется вместе с сим. Из проектов, касающихся земельного устройства, ныне же вносится в Государственную Думу проект о земельных обществах; в области местных преобразований принципиальное значение имеет представляемый в Думу проект Министерства юстиции о преобразовании местного суда, так как в зависимости от принятия этого законопроекта стоит проведение в жизнь другого - о неприкосновенности личности - и целый ряд преобразований в местном управлении.

Точно так же подлежали бы рассмотрению в первую очередь все принципиальные законопроекты по другим ведомствам, а также те, которые указывают правильный путь к осуществлению дарованных Высочайшими манифестами населению благ.

При этом правительство почтет своим долгом в принадлежащей ему области содействовать всем мероприятиям на пользу господствующей церкви и духовного сословия. (Рукоплескания справа.)

Правительство надеется в скором времени предложить на обсуждение Государственной Думы также проекты самоуправления на некоторых окраинах применительно к предполагаемому новому строю внутренних губерний, причем идея государственного единства и целости будет для правительства руководящей. (Рукоплескания в центре и справа.)

Излишне добавлять, что, несмотря на наилучшие отношения со всеми державами, особые заботы правительства будут направляться к осуществлению воли Державного Вождя наших вооруженных сил о постановке их на ту высоту, которая соответствует чести и достоинству России. (Рукоплескания в центре и справа.)

Для этого нужно напряжение материальных сил страны, нужны средства, которые будут испрошены у вас, посланных сюда страной для ее успокоения и упрочения ее могущества.

От наличия средств зависит, очевидно, осуществление всех реформ и разрешение вопроса о последовательности их проведения в жизнь. Поэтому подсчет средств, которыми располагает государство, является работой не только основною, но и самой срочною. Вам придется вследствие сего неминуемо обратиться в первую очередь к обсуждению внесенной в Государственную Думу государственной росписи и при этом считаться, конечно, с неизбежностью сохранить бюджетное равновесие как основу воссоздания русского кредита.

Со своей стороны правительство употребит все усилия, чтобы облегчить работу законодательных учреждений и осуществить на деле мероприятия, которые, пройдя через Государственную Думу и Государственный Совет и получив утверждение Государя Императора, несомненно, восстановят порядок и укрепят прочный правовой уклад, соответствующий русскому народному самосознанию.

В этом отношении Монаршая Воля неоднократно являла доказательство того, насколько Верховная Власть, несмотря на встреченные Ею на пути чрезвычайные трудности, дорожит самыми основаниями законодательного порядка, вновь установленного в стране и определившего пределы Высочайше дарованного ей представительного строя. (Рукоплескания в центре и справа.)

Проявление Царской Власти во все времена показывало также воочию народу, что историческая Самодержавная Власть (бурные рукоплескания и возгласы справа: браво)... историческая Самодержавная Власть и свободная Воля Монарха являются драгоценнейшим достоянием русской государственности, так как единственно эта Власть и эта Воля, создав существующие установления и охраняя их, призвана в минуты потрясений и опасности для государства к спасению России и обращению ее на путь порядка и исторической правды. (Бурные рукоплескания и возгласы: браво, в центре и справа.)

…………………….

Председатель Совета Министров (П.А. Столыпин). Господа члены Государственной Думы! Слушая раздававшиеся тут нарекания и обвинения против правительства, я спрашивал себя, должен ли я, глава правительства, идти по пути словесного спора, словесного поединка и давать только пищу новым речам в то время, как страна с напряженным вниманием и вымученным нетерпением ждет от нас серой повседневной работы, скрытый блеск которой может обнаружиться только со временем. И конечно, не для пустого спора, не из боязни того, что правительство назовут безответным, так же как понапрасну называли его в прошлой Думе "безответственным", выступаю я с разъяснением, но для того, чтобы повторно и сугубо выяснить, в чем именно правительство будет черпать руководящие начала своей деятельности, куда оно идет и куда ведет страну. Только то правительство имеет право на существование, которое обладает зрелой государственной мыслью и твердой государственной волей. Мысль правительства, определенно выраженная в прочитанном мною заявлении от имени правительства, несомненно, затемнена последующими речами, вследствие этого я и попросил слова. Я обойду мимо те попреки, которые тут раздавались слева относительно акта 3 июня. Не мне, конечно, защищать право Государя спасать в минуты опасности вверенную Ему Богом державу (рукоплескания в центре и справа). Я не буду отвечать и на то обвинение, что мы живем в какой-то восточной деспотии. Мне кажется, что я уже ясно от имени правительства указал, что строй, в котором мы живем, - это строй представительный, дарованный Самодержавным Монархом и, следовательно, обязательный для всех Его верноподданных (рукоплескания в центре и справа). Но я не могу, господа, не остановиться на нареканиях третьего характера, на обвинениях в том, что правительство стремится создать в России какое-то полицейское благополучие, что оно стремится сжать весь народ в тисках какого-то произвола и насилия. Это не так. Относительно того, что говорилось тут представителем Царства Польского, я скажу впоследствии. Покуда же скажу несколько слов о двух упреках, слышанных мною от последнего оратора: о том, что говорилось тут о судебной несменяемости, и о том, что я слышал о политической деятельности служащих. То, что сказано было относительно несменяемости судей, принято было тут за угрозу. Мне кажется, такого характера этому придавать нельзя. Мне кажется, что для всех прибывших сюда со всех сторон России ясно, что при теперешнем кризисе, который переживает Россия, судебный аппарат, иногда аппарат слишком тяжеловесный для того, чтобы вести ту борьбу, которая имеет, несомненно, и политический характер. Вспомните политические убийства, которые так красноречиво были описаны тут г. Розановым, нарисовавшим нам картину убийства всех свидетелей до последнего, до шестилетней девочки включительно, для того, чтобы у суда не было никакого элемента для вынесения обвинительного приговора. Нечего говорить о том, что суд действительно может находиться и сам под влиянием угроз и при политическом хаосе, гипнозе, он может иногда действовать и несвободно. Не с угрозой, господа, не с угрозой мы шли сюда, а с открытым забралом заявили, что в тех случаях, когда на местах стоят люди недостаточно твердые, когда дело идет о спасении родины, тогда приходится прибегать к таким мерам, которые не входят в обиход жизни нормальной. Я упомянул тогда об одной из передовых стран - страна эта Франция, - где несменяемость судей была временно приостановлена - этому нас учит история, ведь это факт. Тут говорили о политической деятельности служащих, говорили о том, что нужна беспартийность, что нельзя вносить партийность в эту деятельность. Я скажу, что правительство, сильное правительство должно на местах иметь исполнителей испытанных, которые являются его руками, его ушами, его глазами. И никогда ни одно правительство не совершит ни одной работы, не только репрессивной, но и созидательной, если не будет иметь в своих руках совершенный аппарат исполнительной власти. Затем перейду к дальнейшему. Нас тут упрекали в том, что правительство желает в настоящее время обратить всю свою деятельность исключительно на репрессии, что оно не желает заняться работой созидательной, что оно не желает подложить фундамент права - то правовое основание, в котором, несомненно, нуждается в моменты созидания каждое государство и тем более в настоящую историческую минуту Россия. Мне кажется, что мысль правительства иная. правительство, наряду с подавлением революции, задалось задачей поднять население до возможности на деле, в действительности воспользоваться дарованными ему благами. Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он останется рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы. (Рукоплескания в центре и справа.) Для того чтобы воспользоваться этими благами, ведь нужна известная, хотя бы самая малая доля состоятельности. Мне, господа, вспомнились слова нашего великого писателя Достоевского, что "деньги - это чеканенная свобода". Поэтому правительство не могло не идти навстречу, не могло не дать удовлетворения тому врожденному у каждого человека, поэтому и у нашего крестьянина, чувству личной собственности, столь же естественному, как чувство голода, как влечение к продолжению рода, как всякое другое природное свойство человека. Вот почему раньше всего и прежде всего правительство облегчает крестьянам переустройство их хозяйственного быта и улучшение его и желает из совокупности надельных земель и земель, приобретенных в правительственный фонд, создать источник личной собственности. Мелкий земельный собственник, несомненно, явится ядром будущей мелкой земельной единицы; он, трудолюбивый, обладающий чувством собственного достоинства, внесет в деревню и культуру, и просвещение, и достаток.

Вот тогда, тогда только писаная свобода превратится и претворится в свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей и чувства государственности и патриотизма. (Рукоплескания в центре и справа. Возгласы:браво!) При этих условиях будет иметь успех идея местного суда, будет иметь успех и идея суда административного, который необходим как основа всякого успеха в местном управлении. Тут говорилось о децентрализации. Представитель Царства Польского говорил о необходимости для правительства особенно в теперешнюю минуту черпать силу не в бюрократической централизации, а в том, что бы привлечь местные силы к самоуправлению с тем, чтобы они заполнили тот пробел, который неизбежно скажется у центральной власти, опирающейся только на бюрократию. Прежде всего скажу, что против этого правительство возражать не будет, но должен заявить, что та сила самоуправления, на которую будет опираться правительство, должна быть всегда силой национальной. (Рукоплескания в центре и справа,) Нам говорилось о том, что в 1828 г. в Царстве Польском пропорционально было больше школ, чем в 1900 г. Я на это отвечу следующее: теперь может быть не только мало школ, но там нет даже высшего учебного заведения, и высшего учебного заведения там нет потому, что те граждане, которые только что назвали себя гражданами "второго разряда", не хотят пользоваться в высшей школе общегосударственным русским языком. (Бурные рукоплескания в центре и справ. Возгласы: браво!) Вот сплотитесь общенациональным цементом и тогда, господа, требуйте от нас децентрализации. (Бурные рукоплескания в центре и справа.) Децентрализация может идти только от избытка сил. Могущественная Англия, конечно, дает всем составным частям своего государства весьма широкие права, но это от избытка сил; если же этой децентрализации требуют от нас в минуту слабости, когда ее хотят вырвать, и вырвать вместе с такими корнями, которые должны связывать всю империю, вместе с теми нитями, которые должны скрепить центр с окраинами, тогда, конечно, правительство ответит: нет! (Бурные рукоплескания в центре и справа.) Станьте сначала на нашу точку зрения, признайте, что высшее благо - это быть русским гражданином, носите это звание так же высоко, как носили его когда-то римские граждане, тогда вы сами назовете себя гражданами первого разряда и получите все права! (Рукоплескания в центре и справа.) Я хочу еще сказать, что все те реформы, все то, что только что правительство предложило вашему вниманию, ведь это не сочинено, мы ничего насильственно, механически не хотим внедрять в народное самосознание, все это глубоко национально. Как в России до Петра Великого, так и в послепетровской России местные силы всегда несли служебные государственные повинности. Ведь сословия и те никогда не брали примера с запада, не боролись с центральной властью, а всегда служили ее целям. Поэтому наши реформы, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в этих русских национальных началах. Каковы они? В развитии земщины, в развитии, конечно, самоуправления, передаче ему части государственных обязанностей, государственного тягла и в создании на низах крепких людей земли, которые были бы связаны с государственной властью. Вот наш идеал местного самоуправления, так же как наш идеал наверху - это развитие дарованного Государем стране законодательного, нового представительного строя, который должен придать новую силу и новый блеск Царской Верховной Власти. Ведь Верховная Власть является хранительницей идеи русского государства, она олицетворяет собой ее силу и цельность, и если быть России, то лишь при усилии всех сынов ее охранять, оберегать эту Власть, сковавшую Россию и оберегающую ее от распада. Самодержавие Московских Царей не походит на самодержавие Петра, точно так же как и самодержавие Петра не походит на самодержавие Екатерины II и Царя-Освободителя. Ведь русское государство росло, развивалось из своих собственных русских корней, и вместе с ним, конечно, видоизменялась и развивалась и Верховная Царская Власть. Нельзя к нашим русским корням, к нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок. (Бурные рукоплескания в центре и справа.) Пусть расцветет наш родной русский цвет, пусть он расцветет и развернется под влиянием взаимодействия Верховной Власти и дарованного Ею нового представительного строя. Вот, господа, зрело обдуманная правительственная мысль, которой воодушевлено правительство. Но чтобы осуществить мысль, несомненно, нужна воля. Эту волю, господа, вы, конечно, найдете всецело в правительстве. Но этого недостаточно, недостаточно для того, чтобы упрочить новое государственное устройство. Для этого нужна другая воля, нужно усилие и с другой стороны. Их ждет Государь, их ждет страна. Дайте же ваш порыв, дайте вашу волю в сторону государственного строительства, не брезгуйте черной работой вместе с правительством. (Возгласы: браво и рукоплескания в центре и справа.) Я буду просить позволения не отвечать на другие, слышанные тут попреки. Мне представляется, что, когда путник направляет свой путь по звездам, он не должен отвлекаться встречными попутными огнями. Поэтому я старался изложить только сущность, существо действий правительства и его намерений. Я думаю, что, превращая Думу в древний цирк, в зрелище для толпы, которая жаждет видеть борцов, ищущих в свою очередь соперников для того, чтобы доказать их ничтожество и бессилие, я думаю, что я совершил бы ошибку. Правительство должно избегать лишних слов, но есть слова, выражающие чувства, от которых в течение столетий усиленно бились сердца русских людей. Эти чувства, эти слова должны быть запечатлены в мыслях и отражаться в делах правителей. Слова эти: неуклонная приверженность к русским историческим началам (рукоплескания в центре и справа) в противовес беспочвенному социализму. Это желание, это страстное желание обновить, просветить и возвеличить родину в противность тем людям, которые хотят ее распада, это, наконец, преданность не на жизнь, а на смерть Царю, олицетворяющему Россию. Вот, господа, все, что я хотел сказать. Сказал, что думал и как умел. (Бурные рукоплескания в центре и справа.)

Реформы и порядок. Таковы два мотива, проходящие через все думские речи Столыпина. Реформы, может быть, не очень казовые, но зато прочные. Реформы, на которых трудно снискать себе быструю популярность, которые представляют собой «продолжительную черную работу», но без которых невозможно создание истинно свободной России. Путь этот скромен, но он хорош тем, что ведет не к «великим потрясениям», а к «великой России». Ибо аграрный вопрос нужно не «разрешить, а разрешать», хотя бы для этого потребовались десятилетия. Крестьянин должен сделаться личным собственником. Как мелкий земельный владелец он явится составным элементом будущей мелкой земской единицы. «Основываясь на трудолюбии и обладая чувством собственного достоинства, он внесет в деревню и культуру, и просвещение, и достаток». «Вот тогда, тогда только - писаная свобода превратится и претворится в свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей, из чувства государственности и патриотизма».

Но, занимаясь реформою, правительство именно не должно забывать своей обязанности по сохранению порядка. «Когда в нескольких верстах от столицы и от царской резиденции волновался Кронштадт, когда измена ворвалась в Свеаборг, когда пылал Прибалтийский край, когда революционная волна разлилась в Польше, когда начинал царить ужас и террор: тогда правительство должно было или отойти и дать дорогу революции, забыв, что власть есть хранительница государственности и целости русского народа, - или действовать и отстоять то, что ей было вверено». Нападки оппозиции, рассчитанные на то, чтобы вызвать у правительства «паралич воли и мысли», «сводятся к двум словам: руки вверх». На эти два слова правительство «с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить двумя словами: не запугаете». И затем шел прекрасный призыв, обращенный к Государственной думе во имя успокоения и умиротворения страны: «Мы хотим верить, господа, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит всех нас встать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение». Покуда это слово не будет сказано, покуда государство будет находиться в опасности, «оно обязано будет принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада». «Это всегда было, это всегда есть и всегда будет». «Государственная необходимость может довести до диктатуры». Она становится выше права, «когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».

Только тогда, когда реформы пойдут параллельно с успокоением страны, они явятся выражением истинных нужд государства, а не отзвуком беспочвенных социалистических идей. «Наши реформы для того, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». Такими национальными началами является прежде всего царская власть. Царская власть является хранительницей русского государства; она олицетворяет его силу и цельность; если быть России - то лишь при усилии всех сынов ее оберегать эту власть, сковавшую Россию и оберегавшую ее от распада. К этой исконно русской власти, к нашим русским корням, к нашему русскому стволу «нельзя прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок». «Пусть расцветет наш родной цветок, расцветет и развернется под взаимодействием Верховной Власти и дарованного ею представительного строя». Вторым исконным русским началом является развитие земщины. На низах должны быть созданы «крепкие люди земли, связанные с государственною властью». Им может быть передана часть государственных обязанностей; часть государственного тягла. Но в самоуправлении могут участвовать не только те, кто «сплотился общенациональным элементом». «Станьте на ту точку зрения, что высшее благо - это быть русским гражданином, носите это звание так же, как носили его когда-то римские граждане, и вы получите все права». Русским же человеком может быть только тот, кто желает «обновить, просветить и возвеличить родину», кто предан «не на жизнь, а на смерть Царю, олицетворяющему Россию».

Этими словами человека, который на деле подтвердил, что он не на жизнь, а на смерть предан Царю, мы можем закончить наш краткий очерк. Деятельность Столыпина в Третьей думе - его выступления по финляндскому вопросу, по Амурской железной дороге, по реорганизации флота и по другим более второстепенным вопросам - настолько еще свежи в памяти публики, что в настоящее время мы не считаем нужным к ним возвращаться.

Что бы ни говорили враги Столыпина, он первый дал в Государственной думе верный тон для взаимоотношений между исполнительной и законодательной властью; он первый начертал ту программу обновления строя, которую он неуклонно проводил до последнего дня своей жизни и которая, надо полагать, будет осуществляться и впредь. Ибо для человека, погибшего трагической смертью на своем посту, не может и не должна быть лучшего признания заслуг, как если преемники его вдохновятся заветами, выработанными во время государственной бури и оправдавшими себя в той сравнительно тихой гавани, куда П. А. Столыпин привел Россиюю

П. А. СТОЛЫПИН

ОТВЕТ П. А. СТОЛЫПИНА, КАК МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ *, НА ЗАПРОС ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ О ЩЕРБАКЕ, ДАННЫЙ 8 ИЮНЯ 1906 ГОДА

Что касается Щербака *, то министр внутренних дел мало может прибавить к тому, что сообщено господином министром юстиции *. В Сумском уезде Харьковской губернии введено военное положение, и, на основании 8-й статьи военного положения, все меры по ограждению порядка и спокойствия принадлежат местному генерал-губернатору, который может и мог принять какие-либо меры по отношению к Щербаку. Я, со своей стороны, как только получил сведения о положении дела в Сумском уезде, внес это дело в особое совещание, которое рассмотрело его и постановило: ввиду производящегося о нем судебного дела и принятия его содержания под стражей, переписку об охране прекратить. Дело его в порядке охраны прекращено *.

На заявленный мне запрос от 12 мая * я не мог ранее ответить Государственной думе, так как считал необходимым отправить в некоторые города, где были беспорядки, особых уполномоченных мною лиц для проверки происшедшего. В настоящее время я получил все нужные сведения и могу дать подробные объяснения, но желал бы сначала совершенно ясно, определенно поставить те вопросы, которые, очевидно, интересуют Государственную думу. Расчленив запрос, вникнув в его смысл, я нахожу, что он имеет в виду три предмета: 1) обвинение против деятельности департамента полиции, 2) заявление, что беспорядки, происходившие в Вологде, Калязине и Царицыне, обусловлены, вероятно, продолжением этой деятельности, и 3) желание знать, будет ли министр предотвращать такого рода непорядки в будущем. Другими словами, заявляется, что в недавнем прошлом в министерстве творились беззакония, что они, вероятно, продолжаются и при мне и что я приглашаюсь ответить, буду ли терпеть их в будущем. Как иллюстрация приводятся слухи о заключении невинных людей в тюрьму.

Приступая к ответу, я желал бы сделать маленькую оговорку. Согласно статье 58 Учреждения Государственной думы, сведения и разъяснения со стороны министров могут касаться только незакономерных действий, возникших после учреждения Государственной думы, то есть после 27 апреля. Оговорку эту я делаю потому, что, если бы мне пришлось отвечать на запросы по поводу всего происходившего ранее, я, вероятно, был бы поставлен в физическую невозможность дать ответы. Но в данном случае я решил ответить на запрос во всех его частях и вот почему. Мне кажется, что в запросе Думы главный интерес лежит не в обвинении отдельных лиц - отдельные должностные лица могут быть всегда обвинены, - тут нарекания на деятельность всего департамента полиции, на него непосредственно взводится обвинение в возбуждении одной части населения против другой, последствием чего было массовое убийство мирных граждан. Я нахожу, что новому министру необходимо разобраться в этом деле. Меня интересует не столько ответственность отдельных лиц, сколько степень пригодности опороченного орудия моей власти. Не предпослав этого объяснения, мне было бы трудно говорить о происшествиях настоящего. Поэтому остановлюсь сначала вкратце на инкриминируемой деятельности департамента полиции в минувшую зиму и оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю.