Что сверх того, то от лукавого. Всё остальное от лукавого

Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх того, то от лукавого.
(Мф.5,37)

Разве так должно исповедоваться? Мало прийти и сказать: «Я грешен», надо осознать отдельно каждое свое противозаконное действие или слово, или мысль, осознать греховность этого, сожалеть искренно, и, раскаявшись нелицемерно, сказать священнику; и тогда лишь отпущенный грех – развязан.
Арх. Иоанн Сан-Францисский

Исповедь существует в тех условиях, в каких существует Церковь, и развивается вместе с церковным сознанием. Во многих местах, в том числе и во многих храмах Москвы, до сих пор существует практика общей исповеди, хотя об этом очень много говорится, и даже Патриарх выступает против подобной формы исповеди.

Для истории Церкви общая исповедь – явление неизвестное. Она вошла в церковный обиход и даже в церковную традицию, как традиция ложная: как существует, например, ложная традиция редко причащаться, так существует и ложная традиция общей исповеди.

Говоря об общей исповеди, мы вспоминаем наши многолюдные храмы в тот период, когда не хватало ни храмов, ни священников. В большие праздники в церковь приходило так много людей, что невозможно было успеть всех поисповедовать, и совершалось некое действие, которое стали называть общей исповедью. Обычно выходил священник в епитрахили с крестом и с Евангелием и ко всем людям, которые пришли в храм, чтобы причаститься Святых Христовых Таин, обращался с проповедью, касающейся Таинства Покаяния. Он рассказывал людям о том, что такое исповедь, какие люди грешные, о том, что всем надо каяться, потому что без покаяния никто не может спастись и войти в Царствие Небесное, а потом говорил такие слова: «Сейчас я вам буду перечислять грехи, а вы все внутри себя кайтесь в них и говорите: грешен или грешна». И священник начинал читать длинный-длинный список грехов, начиная от первой заповеди и кончая последней. И все люди повторяли вслед за священником слова покаяния в перечисленных грехах. После этого священник покрывал всех епитрахилью, люди целовали крест и Евангелие и шли причащаться.

Такую форму исповеди приписывают святому Иоанну Кронштадтскому, называя его родоначальником общей исповеди. Действительно, святой праведный Иоанн Кронштадтский, своим пламенным словом побуждал людей к покаянию. К нему на службу в кронштадтский Андреевский собор собиралось по пять-семь тысяч человек. В храме просто страшно было находиться: настолько глубоко проникало его слово, настолько реально было чувство покаяния, что люди не могли сдержаться, вставали на колени, громко выкрикивали свои грехи, плакали, умоляли Бога о пощаде. Даже местные воры пользовались этим и во время общей исповеди проникали в собор и срезали кошельки у людей, которые ничего не замечали в момент своего глубочайшего покаяния. Это совершенно не было похоже на то, что под видом Таинства происходит в наших храмах.

Исповедь продолжалась несколько часов. Совершалось настоящее покаяние, очищение и изменение жизни, потому что люди видели присутствие святого, и его личная святость передавалась всем. После этого они причащались из его рук. На такое был способен только святой Иоанн Кронштадтский.

Позднее общая исповедь вошла в наши храмы во времена гонений и войны. Священники находились в лагерях, и чтобы добраться до действующих храмов, которые были, в основном, маленькими, кладбищенскими, людям приходилось преодолевать огромные расстояния. Попасть на службу они могли, может быть, только несколько раз в год, скажем, на Крещение или на Пасху. И вот они собирались в храме, а там один старенький священник, который только что вышел из лагерей, который едва стоял ногах и был не в силах исповедывать большое количество людей. И тогда стали прибегать к общим исповедям. Время было такое тяжелое – время гонения на Церковь, и люди, которые жили тогда со Христом, конечно, переживали исповедь немного иначе, чем переживаем сейчас мы с вами. В те годы подобная практика имела свое оправдание.

После войны храмы стали открываться, но священства было очень мало. Об этом сейчас почти никто не говорит, эта страничка почему-то закрыта для тех, кто описывает жизнь Церкви, а ведь очень много священников, которые служили после войны, были обновленцами. Церковь по милосердию своему приняла их после принесения покаяния и клятвы верности Церкви, часто формальных, и они относились к уставу и Таинствам Церкви крайне небрежно и вольнодумно. Уполномоченным по делам религии это было очень выгодно.

А затем наступил период новых гонений на Церковь, когда Хрущев похвастался, что скоро покажет по телевизору последнего попа. Некоторые из обновленцев-священников публично отрекались от веры. Огромное количество храмов, открытых после войны, было закрыто и разрушено. Мне рассказывал мой духовник, как он служил в одном московском храме, очень богатом в те времена, который никогда не закрывался, и где священником был бывший обновленец. Совершив Евхаристию он не потреблял Святые Дары, а выливал их в умывальник. Много таких рассказов я знаю, например, про батюшку, который любил в алтаре пить чай и есть пирожки с мясом.

Из-за такого же ложного, равнодушного отношения укоренилась и общая исповедь. Приходили люди в храмы, которых и в это время было мало, а их там никто не слушал, священник бормотал слова общей исповеди, накрывал епитрахилью, люди шли к Чаше. Так традиции причастия и исповеди были заложены священниками – бывшими обновленцами, которые после войны нанесли серьезный урон церковному благочестию и вообще жизни Церкви.

Мое глубокое убеждение, что общая исповедь не является Таинством. Если кто-то в этой исповеди и получает отпущение и разрешение грехов, то оно ничем не отличается от того покаяния, которое человек может принести наедине с Богом в своей келье.

Мы говорили, что в Исповеди, как Таинстве, важно не только покаяние человека перед Богом, но и свидетельство Церкви о его покаянии, поэтому разрешительные молитвы и покрывание епитрахилью при общей исповеди не имеют никакого сакрального значения. О чем же ты, священник, будешь с епитрахилью свидетельствовать, если не знаешь этих людей: ни глубины их покаяния, ни грехов, ни духовной жизни, ни плодов? Поэтому тут нет исповеди, Таинства нет. Есть призыв к самоукорению, есть призыв к тому, чтобы человек видел свои грехи, даже есть призыв к покаянию, а вот свидетельства о покаянии здесь нет. Священник не может свидетельствовать за этих людей перед Богом, от имени Бога простить и разрешить их грехи, потому что не знает, кто к нему сейчас подходит, с каким грехом, что на душе у этого человека. Конечно, иногда священник говорит: «Те из вас, кто совершали убийства, прелюбодеяния и аборты, к причастию не подходите, а найдите время отдельно покаяться». Но ведь не только это может отлучить человека от общения с Богом. А если человек не примерен? Есть такие вещи, которые необходимо высказать, а священнику выслушать и дать им определенную оценку, иначе в этой исповеди вообще нет смысла.

Если уж допускаешь человека до Причастия, не выслушав, так допускай по мере совести каждого. Скажи: «Вы можете причащаться сегодня, но исповеди не было. Если вы с сокрушенным сердцем приступаете ко Причастию, и ваша совесть не обличает вас, причащайтесь». Но не надо формальной исповеди.

Общая исповедь искажает духовную жизнь людей, приучает их к формализму, не дает возможности покаяться. Подходит человек на исповедь и говорит: «Во всем грешен». А когда спрашиваешь: «В чем?» – оказывается, он и сам не знает. Мне приходилось служить в провинциальных храмах, где люди всю жизнь ходили в церковь, но были только на общих исповедях, и оказывается, что им нечего сказать о себе: они не знают своих грехов, никогда в себя не заглядывали и просто ждут, что священник им что-то скажет, а они радостно ответят: «Грешен». Прожили люди всю жизнь, ходили в церковь и так ни разу и не покаялись...

Не разрешительной молитвой прощаются грехи. Кто-то из святых говорил, что бывает так: священник читает молитву: «Прощаю и разрешаю…», а Христос, который невидимо стоит, приемля исповедание, говорит: « А Я не прощаю и не разрешаю».

Исповедоваться лучше гласно. Для самого человека полезнее вслух произносить свои грехи, словесно отказываться от них. Хотя Таинство все-таки зависит от внутреннего состояния человека.Можно просто подать записку и по внутреннему своему состоянию быть в этот момент совершенно адекватным написанным словам.А некоторые исповеди необходимо записать подробно. Например, подготовка к кардинальной исповеди требует очень внимательной проверки своей совести. Надо помолиться, сосредоточиться, вспомнить всю свою жизнь и провести достаточно долгое время в размышлениях над самим собой. В этом трудном деле именно письменная исповедь помогает докопаться до причины греха и описать правильно, может быть даже кратко, для самого себя, свое состояние. Это приводит человека в очень правильное внутреннее духовное расположение.

Письменные исповеди могут быть уместны и даже полезны для человека, который только-только начинает свой покаянный путь, когда есть желание ничего не забыть, – необходим план построения своей исповеди. А некоторые грехи просто тяжело высказывать вслух священнику, особенно для начинающего.

Иногда духовники просят записывать очень подробно в течение дня свои состояния, а потом приносить их на исповедь. Но это больше связано с монастырской исповедью, с откровением помыслов послушника своему духовнику.

Но когда письменную исповедь составляют люди, которые давно и часто исповедуются, это может стать серьезным препятствием для полноценной исповеди. Человек привычно заполняет бумажку перечислением своих повседневных грехов, как квитанцию в химчистку, и в этом действии уже есть что-то не внутреннее, но внешнее.

Священнику это бывает удобно, особенно при большом количестве исповедующихся, когда к нему стоит длинная очередь и нет возможности поговорить с каждым человеком. Конечно, легко взять в руки бумажку, пробежать ее глазами, и разорвав, прочитать разрешительную молитву, оставляя само таинство встречи с Богом и сердечное покаяние на совести кающегося. Но понятно ли ему, что происходит с человеком? А в конце концов это очень часто приводит к привычке исповедоваться формально, чего быть ни в коем случае не должно. Поэтому для человека, который уже достаточно воцерковился и часто исповедуется, конечно, лучше не писать, а рассказывать о себе священнику. В рассказе о себе всегда присутствует живое участие совести. Желание высказаться и тяжесть этого помогают что-то потом поменять в своей жизни. И конечно, когда священник слышит живое слово покаяния, его сердце молитвенно отзывается на это слово. В этот момент он чувствует душу кающегося и может помочь и советом, и молитвой.

Достигаешь момента, когда так ясно становится, что понимать-то, в сущности, нечего, что все «сложности» («он такой сложный человек, его нужно понять…») суть сложности мнимые. Все это туман, разводимый нами, чтобы не оказаться лицом к лицу с одной реальностью – греха. Грешник может верить. «Трудности», «сложности», «проблемы» – пошлейшие алиби самодовольного себялюбца.

Грешник кается и обращается. Лжедуховный обречен на погибель.
Протопресв. Александр Шмеман

Время, отведенное для исповеди, это Божье время. Готовясь к Таинству покаяния человек должен думать, прежде всего, о том, чтобы предстать перед Богом таким, какой он есть. Мы обязаны донести свое покаяние до Бога во всей полноте, не искушаться на большую очередь, не комкать исповедь, не стараться говорить быстро.

Ожидая исповеди можно либо еще раз обдумывать свою жизнь, либо читать Евангелие, а лучше всего читать правило к Причастию. Я помню, что в юности эти длинные очереди меня ужасно тяготили, я от них очень уставал. Но потом я изобрел очень хороший способ: пока идет очередь, читать правило к Причастию. Если это войдет в обиход, прихожане не будут думать о том, торопиться им на исповеди или не торопиться, они будут заняты хорошим молитвенным делом.

А для священника, который стоит на исповеди, это крест, который он сам на себя взял. Люди, пришедшие к нему, это те, кого ему Господь послал. Священник может быть в этот момент уставшим, невнимательным, не следует обращать на это внимания и обижаться на него.

Намного важнее понять, как правильно исповедоваться, чтобы не превратить Таинство Покаяния в сеанс психотерапии, во время которого можно просто облегчить душу или, как говорят, «разгрузиться». Ведь в таком случае священник предстанет не как свидетель покаяния, кем он, собственно, призван быть, а как психотерапевт, которого можно нагрузить своими проблемами, а потом успокоено отойти и жить дальше как ни в чем не бывало.

Избежать этого не всегда просто. Вместо собственно исповеди и покаяния в грехе человек начинает описывать свое состояние, рассказывать, когда ему плохо и где тревожно, как он реагирует на события своей жизни. Самой исповеди здесь может быть немного, а описания своих переживаний – предостаточно. Человек может даже испытывать в этот момент очень глубокие угрызения совести, даже бичевать себя и всячески обнажать, получая при этом от такого «самоедства» внутреннее удовлетворение и облегчение.

Обычно, это происходит с людьми гордыми, с болезненной подозрительностью относящимися ко всему окружающему. Свойственная им тенденция к самоедству не имеет никакого отношения к покаянию. Это нездоровое явление, которое надо стараться изживать. Чем проще человек, тем, как правило, действеннее и глубже его исповедь. И наоборот, чем рефлексивнее и запутаннее его внутренний мир, тем чаще исповедь превращается в беспочвенное кружение на одном месте. Такая рефлексия часто бывает следствием тщеславия, нежелания духовного труда, а иногда и проявлением психического заболевания.

Превращение Таинства исповеди в психоаналитическую беседу – это, конечно, очень большая проблема современных исповедей и крест для духовников. Люди, склонные к подобной рефлексии, чаще всего путешествуют по приходам, задерживаясь у одного священника до тех пор, пока у того хватает терпения. С этими несчастными очень тяжело общаться, выводить их из такого состояния крайне неудобно, потому что сказать свое мнение прямо, значит – страшно их обидеть, лишить почвы под ногами. Ведь по-другому они жить не привыкли. Священник должен быть очень мужественным и хорошо знать этого человека, чтобы с одной стороны отрезвить его, а с другой, не отпугнуть его от себя.

Очень часто человек задает себе вопрос, насколько подробно нужно описывать и сам грех, и обстоятельства, в которых он был совершен. Об обстоятельствах жизни, которые обычно приводят на исповеди, как некое оправдание и смягчение своей вины, говорить имеет смысл только тогда, когда об этом спрашивают, но минимально себя оправдывая и стараясь высказать их достаточно бесстрастно. Но если священник спрашивает об обстоятельствах, утаивать ничего не следует. И ложный стыд перед духовником, и боязнь кого-то втянуть в эту историю и подвести других людей не должны смущать сердце человека, потому что священник обязан все это сохранить в тайне. Во время Таинства исповеди он должен найти в себе силы не поддаваться гневу или осуждению по отношению к людям, которые явились соучастниками греха или его свидетелями. Хотя такое бывает, мы все люди грешные Но постоянно хранить себя от подобных состояний и после исповеди иметь ко всем людям ровное отношение – это обязанность священника.

Рассуждать о себе, конечно, надо. Святые отцы говорят именно о такой глубокой исповеди помыслов, мыслей и состояний. Человек должен исповедовать не только свои грехи, но и достаточно глубоко заглянуть в себя и увидеть не только греховные поступки, но и их корни. Но такая исповедь – всегда плод трезвенного отношения к себе. Разница между самокопанием и внимательным анализом своих грехов вот в чем: в первом случае человек всегда пытается переложить ответственность за свою жизнь либо на священника, либо на обстоятельства, либо на других людей. А во втором случае человек берет ответственность только на себя, и его исповедь – это всегда плод духовного труда, желания исцеления и решимости бороться с грехом.

В исповеди слабая память – не оправдание; забывчивость – от невнимания, несерьезности, черствости, нечувствительности к греху. Грех, тяготящий совесть, не забудется.
Священник Александр Ельчанинов

Иногда люди, которые обладают хорошей памятью, жалуются на то, что они забывают грехи. Бывает и так, что человек, который, как ему казалось, подробно исповедался, вдруг начинает вспоминать грехи прямо перед Чашей. Это смущает сердца многих и даже заставляет иногда со страхом от Чаши отойти. Насколько серьезно стоит беспокоится из-за этой забывчивости? По своему опыту я знаю, что забываются именно те грехи, в которых человек успел себя оправдать. Мне кажется, это является основной причиной забвения грехов.

Можно ли совсем не беспокоиться из-за забывчивости? Конечно, нет. О своих грехах надо помнить и сокрушаться. Забвение своих грехов – это тоже некое поражение души, и если мы обнаружили его в себе, то надо просить у Бога способности видеть и помнить свой грех.

Но, тем не менее, исповедь не измеряется количеством перечисленных грехов. Профанация исповеди, формализация Таинства бывают чудовищны. Люди привыкают составлять списки грехов, совершенно не понимая, что Господь ждет от них исправления жизни и только этого. Можно много лет исповедоваться, называть все свои грехи, но ничего не изменить. А можно не называя формально грехов так измениться, что они просто исчезнут потому, что ты жизнь поменял, другую дорогу избрал. Эти грехи сами по себе слетят, как пыль при сильном ветре.

А есть люди, которым кажется, что чем больше грехов они на исповеди перечислят, тем больше им простится. Они стараются записать как можно больше грехов на всякий случай, потому что не верят самим себе и не доверяют Богу. Но ведь не от количества же перечисленных грехов зависит прощение. Человек становится другим, потому что прилагает усилие для исправления себя, а не потому, что он формально перечислил множество грехов, даже если они действительно имеют к нему отношение.

В словах Господа иди и впредь не греши (Ин.8, 11), – очень важно услышать этот призыв «иди». И тот, кто после исповеди по-настоящему идет по пути спасения и борьбы с грехом, тот и перестает грешить. А тот, кто остается на месте с тетрадочкой для перечисления грехов, так и будет записывать их до конца своей жизни.

Не верь слезам своим прежде совершенного очищения от страстей; ибо то вино еще не надежно, которое прямо из точило заключено в сосуд.
Прп. Иоанн Лествичник

Часто на исповеди и при подготовке к ней наша эмоциональность заслоняет собой духовность. Некоторые люди от природы очень эмоциональны, слезы бывают и от ложного умиления или от тщеславия. Плач, как проявление духовного состояния, может быть и невидимым и беззвучным, а может быть и явным, как у святых отцов, но к нам это отношения не имеет. Наши слезы – проявление чувственное, не духовное, это определенное свойство наших эмоций, сентиментальности, природной слезливости, но отнюдь не духовности. К этому надо относиться трезво.

Хотя, несомненно, бывает в нашем покаянии и настоящий плач, но это слезы человеческие, не более. У святых отцов сама природа слез иная. Их слезы – это не внезапный порыв, а бесстрастное состояние, приблизиться к которому очень нелегко.

Иногда при подготовке к исповеди человек переживает свои грехи и состояния очень эмоционально, а в храме на службе эмоциональность вдруг улетучивается, столкнувшись с духовной реальностью, с настоящей молитвой, с живым присутствием святыни. И поверхностные душевные переживания, не способные нас изменить, отступают, остается только самое главное. Если бы наши слезы были глубоким духовным переживанием, способным нас изменить, то они были бы нашей духовной константой, неизменным состоянием.

Вот мы внешне, эмоционально попереживали, что мы такие плохие, как нам нехорошо с собой, неприятно, мы растрогались от того, что осознали свою худость, помолились Богу, умилились от этого, представили, как мы сейчас на исповеди хорошо все это расскажем, и батюшка посмотрит, как мы каемся… А потом мы пришли на службу, а здесь воспевают Бога Живого, и Господь Живой перед нами предстоит, и все наносное рассеивается. Осталось только то, что есть – маленькое такое, не очень важное представление о себе самом. Полезно это? Полезно это понимать.

Хочешь или не хочешь, эмоции существуют. Другое дело, что мы можем их преображать в настоящее чувство. Если эти эмоции остаются с нами и нас изменяют, то они уже истинны.

Молчание есть тайна будущего века.
Прп. Исаак Сирин

Помышления свои открывай не всем, но только тем, которые могут спасти твою душу.
Прп. Антоний Великий

Все знают, что существует такое понятие, как тайна исповеди, но обычно почему-то считают, что ее должен хранить только священник. Но это не так. Тайна исповеди существует для всех. Самому исповедующемуся тоже следует хранить себя.

Мне кажется, тайна исповеди, прежде всего, связана с понятием целомудренность: с целомудренным отношением к своей духовной жизни и к духовной жизни другого человека.

Конечно, мы имеем полное право раскрывать себя перед своим ближним, и в общем так это и бывало в древней Церкви, когда христиане публично исповедовали свои грехи. Ведь человек кается не только перед Богом, но и перед людьми. Но Церковь довольно скоро отказалась от публичной исповеди, потому что она могла быть соблазном для других, и искушением от ближних самого человека.

На самом деле мало кому можно что-то доверить. Скажешь одному: «Не говори никому», а он тут же передаст другому и тоже скажет: «Никому не говори». А потом события твоей жизни возвращаются к тебе в совершенно ином свете, и ты понимаешь, что тебя давно раздели, обсудили, что теперь ты перед всеми предстоишь в совершенно другом, искаженном виде.

Это очень сложный вопрос, конечно. Человек волен о себе рассказать, это его право. Но в духовном смысле лучше бы себя беречь еще и потому, что иногда рассказываешь о своих грехах без покаяния, а иногда даже с сочувствием ко греху. Бывает такое. Мне кажется, лучше всегда быть духовно целомудренным и прикровенным.

Такая сокровенность очень важна еще и потому, что бес не знает человека. Человек для бесовской силы сокрыт. Скажем, не было сатане известно о воплощении Христа, он не знал, что Богочеловек – это Сын Божий (Его называли Сыном Божием, а Он называл Себя Сыном Человеческим). И в человека бес войти не может, если тот сам каким-то образом этого не допустит через свои грехи, через свои страсти. «Демоны не знают наших сердец, как думают некоторые из людей, – говорит авва Евагрий, – Ибо Сердцеведец один сведый ум человечь... Но то из слов, какие произносятся, то по каким-то движениям тела они узнают многие из движений, происходящих в сердце».

И поэтому, все, что с человеком происходит, все его искушения, ошибки, которые он потом сваливает на бесовскую силу, происходят потому, что человек сам открывает бесу знание о своей духовной жизни, выбалтывает себя. Иногда можно раскрыть себя даже выражением лица. Бес может узнать человека, искушая его помыслами. Он пытается через них «зацепить» человека, и если тот входит с помыслом в общение, начинает разговор, то дорожка проложена, и сердце, и помыслы открыты, все открыто для беса, и тогда он может человека победить. Но если человек умеет себя хранить, не празднословить, вести себя целомудренно и сокровенно, то, в общем, он неизвестен бесу, и тому тяжело подступиться к человеческому сердцу.

Человек недоступен бесу и во время исповеди, когда совершается Таинство покаяния. Поэтому надо достаточно тактично и особенно сокровенно относиться к своему внутреннему миру и опасаться обсуждать тайну исповеди и духовного руководства в беседе с людьми. Можно делиться, конечно, своими духовными переживаниями с близкими, но это опять-таки должно носить характер сокровенности. Когда двое или трое собраны во Имя Христово (Мф.18,20), там бес не может присутствовать. Но когда что-то важное выбалтывается просто в празднословии, в осуждении, в похвальбе или в тщеславии, там, где к нашей откровенности примешивается хоть какая-то страстишка, там, будьте уверены, рядом окажется лукавый, который этим обязательно воспользуется.

Вообще, духовная жизнь человека не может быть открытой, показной. Человек должен хранить себя и свое таинственное общение с Богом. Архимандрит Софроний говорит: «То малое или великое, что мне дано было пережить, есть дар милости Божией ко мне окаяннейшему из всех людей, и я считаю необходимым хранить его, как бесконечно мне дорогое от постороннего взора, чтобы не быть окраденным».

Когда человек осознает грехи свои, решается на покаяние, то решает Бог суд Свой с человеком следующим решением: Аще будут грехи ваши, яко багряное, яко снег убелю. (Исаия 1,16)

Некоторые расстраиваются и недоумевают, если священник на исповеди ничего им не говорит, для них это как бы уже и не исповедь. Но совершенно не обязательно ждать от священника каких-то слов и наставлений. Человек, который ждет этого, вероятно, подходит к исповеди с желанием особого к себе отношения, чего быть не должно. Потом такое отношение будет отягощать его, он будет стараться выглядеть перед священником немножечко лучше, чем он есть на самом деле, будет искать особенные слова для исповеди, отвлекаться на человеческие отношения.

Не для каждого находятся слова у батюшки. Иногда он не знает, что сказать, потому что ему не открывается что-то в самом человеке. А иногда священник хочет услышать человека, и не слышит его, тогда остается только уповать на Господа и молиться, чтобы Господь как-то Сам помимо тебя все управил, открыл человеку все, что необходимо. А потом что-то прорывается, и ты вдруг можешь сказать о человеке очень точные вещи.

Если священник каждому может что-то сказать на исповеди, это большой священнический дар. Замечательно, если такой дар есть. Когда слышишь от духовника на исповеди то, что касается твоей духовной жизни, это очень важно. Старайтесь очень внимательно его слова к себе приложить. Иногда человеку кажется, что это совсем не про него, или что вообще не об этом идет речь. Но иногда священник замечает что-то такое, на что ты обратил мало внимания в своей исповеди. Прислушайтесь. Постарайтесь запомнить это для себя. Это обязательно как-то потом откроется, проявится.

А многие священники, даже старцы, вообще ничего не говорят на исповеди. Но они умеют так помолиться о человеке, так впустить его в свое сердце, что некоторое время спустя ему многое становится ясно.

Исповедь – прежде всего Таинство, в котором человеку подаются силы на борьбу с грехом. Самое важное, что в этом Таинстве происходит, заключается даже не в том, что его грехи прощаются, и не в том, что священник сказал, а в том, что в самом Таинстве свидетельства перед Церковью подаются благодатные силы наконец-то преодолеть себя. И если мы этого не делаем, это плохо. Человек оказывается готовым в любой момент потерять благодать, как после причащения, так и после исповеди – после любого Таинства.

Таинственность исповеди, ее благодатность, присутствие Духа Святого именно в том, что человек не сам по себе от исповеди меняется, а получает силы для борьбы с грехом и уходит полный благодатных сил. «Иди и больше не греши» – это значит, тебе Господь говорит: «Начинай борьбу. Ты победишь, тебе даны силы». И остальное зависит от нас, от нашей решимость и борьбы. Отошел от исповеди – начинается битва.

Мир Вам, Владимир!

Да, Иисус Христос - это Бог. Он Сам говорит о Себе так: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец» (), тем самым подчёркивая, как бы, тот непреложный факт, что именно Он ― Сын Божий и есть Основание, и есть тот Краеугольный Камень, на Котором зиждется не только христианское вероучение, но и всё мироздание в целом. Именно Сын Божий придает смысл этому мирозданию и наполняет его истинным содержанием.

Владимир, наш Господь Иисус - истинный Бог. В основу христианства положено признание и исповедание всей своей жизнью Божественного статуса Сына Божия Иисуса Христа. Трудно человеку вместить в своём сознании эту великую тайну Божества Сына. Если Бог един, как можно утверждать, в то же самое время, Божественность и Отца, и Сына и Святого Духа. Но мы должны помнить о том, что вера наша зиждется не на логических построениях, не на выводах нашего рационального сознания. Вера церкви в полноту Божества Христова зиждется на Божественном Откровении. На том, что Сам Бог говорит о Себе, что Он Сам нам сообщает. В Священном Писании великое множество указаний на полноту Божественности Сына.

Христос Сам однозначно утверждает Свою Божественность, когда говорит об исключительных, уникальных Своих отношениях с Небесным Отцом: «Я и Отец ― одно» (). «Видевший Меня» ,― говорит Иисус Христос одному из Своих учеников, ― «видел Отца» (). В Евангелии от главе записаны следующие слова: «Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь» ().

И вы знаете, после этих слов слушатели Иисуса Христа взялись за камни, чтобы побить Его за богохульство. Потому что, они услышали в этом ответе Иисуса Христа звуки того ответа, который когда-то услышал Моисей в древности, спросив у Бога: как Имя Твоё? «Я есмь Сущий» (),― вот был ответ.

Иисус Христос обладает властью Законодателя. Представьте себе, Он говорит о Себе, как Господине субботы! А суббота ― это Божие установление. Это заповедь, данная Самим Богом.

Иисус Христос утверждает Свое право на обладание Ангелами небесными и Царством Божиим. Он говорит об Ангелах Небесных, как о Своих. Он говорит о Царстве Божием, как о Своём, тем самым утверждая Свою Божественность. Иисус Христос обладает правом судить мир. И это право, опять же, не дано никому из тварных существ.

Иисус Христос утверждает Свою власть над смертью, что, опять же, не дано никому из тварных существ, потому что все тварные существа в своей жизни зависимы от Бога, как источника жизни. И когда Христос о Себе говорит: «Я есмь жизнь», Он тем самым утверждает Свою Божественность.

Божественность Христа утверждают и Его последователи ― ученики Иисуса Христа ― апостолы. Посмотрим, например, как евангелист Иоанн начинает свое евангелие: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (). О каком Слове здесь идёт речь? С греческого ―Logos. Читая дальше евангелие, мы узнаем, что речь идет об Иисусе Христе. Он назван Словом, которое было у Бога и которое было Бог. И это Слово стало плотью и обитало с нами, полное Благодати и Истины.

Сын Божий ― Творец, а Творцом является Сам Бог. Об Иисусе Христе сказано, что Он, «будучи сияние Славы и образ ипостаси Его» (Бога) «воссел одесную престола величия на высоте» (). И если Иисус говорит: «Отец Мой более Меня» (). Нас это не должно смущать. Этими словами Иисус Христос вовсе не свидетельствует о том, что Он не Истинный Бог. Этими словами Он подчеркивает, лишь, миссию Свою, связанную с тем, что Он послушен воле Небесного Отца, который Его посылает в этот грешный мир на смерть за грехи наши. А в иудейской традиции тот, кто посылает кого ― то с соответствующей миссией, всегда выше того, кто соглашается быть посланным.

Есть замечательный стих в Библии: «Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (). Если мы исповедуем Христа как Бога, то только в этом случае обретаем спасительную силу.

Слава Господу за то, что открывается нам удивительным образом! А мы верой принимаем Слово Божье!

Благословений и радости!

С уважением,

Читайте еще по теме "Иисус Христос, Его жизнь":

Лидер КПРФ Геннадий Зюганов - о политической реформе Дмитрия Медведева, своих предложениях Владимиру Путину и отношениях Коммунистической партии с Церковью

Один из близких к вам депутатов рассказал, что вы тяжело переживали результаты президентских выборов. Неужели их итог стал для вас сюрпризом?

А что, этот якобы «близкий» ко мне депутат ожидал, что я буду лучиться радостью? Да и потом, политические проблемы и особенно вопросы, связанные с выборами, никогда не рассматриваются с точки зрения обычных эмоций. Это просто непрофессионально. Здесь необходима серьезная, спокойная, квалифицированная аналитика. Именно с таких позиций и я, и наша партия в целом и рассматриваем как президентские, так и думские, а также муниципальные выборы.

Все общество ожидало честного результата. А честный результат должен был быть абсолютно другой - второй тур между Путиным и мной, это было неизбежно. Но власть все повернула не так. В ход избирательной борьбы вмешались очень большие «странности». Каким образом, скажите, в стране, где численность населения постоянно убывала, вдруг за несколько лет прибавились дополнительные 5 млн избирателей? Откуда они взялись? Даже если взять численность избирателей на 1 декабря и 1 марта, то она будет отличаться на 1,250 млн. Что, за три месяца столько нарожали? Вне участков голосовало 6 млн человек. Например, в Тамбовской области на дому голосовало почти 20% избирателей. Что, чуть ли не весь регион парализовало?

Вот такие «чудеса» и в самом деле стали своего рода «сюрпризами», и не только для меня, а для всей страны. Оказалось, что у власти просто неистощимая фантазия по части изобретения всевозможных приемов фальсификации избирательного результата. И тут не переживать надо, а самым тщательным образом вырабатывать «противоядие», чем мы сегодня и занимаемся.

Если есть на руках такие данные, почему в суд не обращаетесь, не оспариваете результат?

И в суды обращаемся, и результаты оспариваем. Мы не признали легитимными итоги и думских, и президентских выборов. Перед вами сидит человек, которого судили 1,6 тыс. раз. И сейчас из судов не вылезаю. Однако в современном суде невозможно найти никакой правды. Его очень часто используют для шантажа. В свое время меня судили за то, что я с помощником завел пасеку на моей родине на Орловщине, где я помогал восстанавливать родовое имение Тургенева (оно сгорело в 1906 году). В другой стороне от усадьбы, на пустыре, взяли в аренду 40 соток и поставили там пасеку. За это нас судили 16 раз! Наверное, думали, что у нас слабые нервы и мы в конце концов сорвемся. Нет, не вышло.

Но в любом случае вам предстоит взаимодействовать с будущим президентом. Как будете это делать?

Политика предполагает рациональность и гибкость. И мы всегда учитываем это. Когда я выступал с критикой в его адрес, высказал, после выступления Путина (11 апреля премьер отчитывался перед Госдумой. - «Известия»), противоположную точку зрения. Казалось бы, эта точка зрения должна найти свое отражение в СМИ, ведь за нас голосовали 12–13 млн человек. Но «Первый канал» к вечеру все выкинул. Что тут сказать: это недостойно по отношению ко мне, но ведь это и неуважение к Путину. Так что взаимодействие оппозиции и власти - это не только проблема власти и оппозиции, но и серьезнейшая задача для тех же СМИ.

На инаугурацию Путина пойдете?

Вообще-то это чисто формальная церемония. Мне по рангу «положено» на ней быть. Вопрос не в этом. Взаимоотношения в политике нередко складываются самым неожиданным образом. Мы с Ельциным в одном подъезде жили, он этажом выше. После расстрела парламента в 1993 году я с ним не разговаривал шесть лет. Просто не мог. Столько людей угрохали, кровавую кашу в центре Москвы устроили. А когда дефолт случился, он мне звонит по «кремлевке», даже не поздоровавшись со мной, говорит: «Что будем делать?». Я отвечаю: «Если срочно не будет сформировано вменяемое правительство, а не правительство «кириенок» и всякой фигни, которую вы туда насовали, будет беда».

Собрал за три часа. Примакова я уговаривал пойти премьером, а он отнекивался: «Это же не путевка в Сочи, вы меня на эшафот посылаете». А ведь если бы мы не договорились, все бы развалилось, через два дня «гражданка» бы началась. Кстати, у Путина ситуация не проще, а может и сложнее. В данном случае нельзя из «жилищного кооператива» правительство формировать. Есть два способа решать проблемы - с винтовкой и булыжником или в ходе диалога. Я - за диалог.

Так что будете предлагать?

Я в любом случае буду настаивать на смене курса в «левую» сторону. Подвижки может быть и есть. Но считать, что у нас запас прочности больше, чем у США или Европы... Россия производит инновационные продукции, которыми можно торговать по нормам ВТО, меньше, чем 1,5%. Но на Западе-то этот показатель в 20–30 раз выше. Зато у нас всех, как в песне: «Все хорошо, прекрасная маркиза». Вот вам и одна из тем того самого диалога.

Но ведь и не все плохо...

А я абсолютно позитивный, за мое дело пессимист бы не взялся. Для меня Россия остается самой главной партией в жизни. Я все сделаю, чтобы был мирный выход из нынешнего тупика. Надо честно оценивать происходящее. На пути той правой политики, которая проводится, нет никакого выхода. Рано или поздно это грохнется. Конечно, важно позитивно начать. Но куда важнее не кончить негативно.

То есть до сих пор в стране проводилась правая политика?

Абсолютно правая. И даже хуже того: настоящие «правые» нередко на свой манер, но делают все для развития собственной страны. У нас же власть для своей страны - самый страшный враг. Все распродали частному собственнику. Устроили из этой дележки свалку: если вас по дороге не растопчут, после «поделятся». Чем это закончилось? Путин-то все это прекрасно знает. У нас убили 75 тыс. производств. Советская страна на 15 заводах производила 1,5 тыс. летательных аппаратов. 10 заводов, которые остались при Путине, произвели за прошлый год 13 самолетов. Девять из них подняли в воздух, и за год ровно девять шлепнулись на землю. Мы занимаем первое место по авиационным авариям в мире.

На ракетно-космическую отрасль выделили 90 млрд в бюджете - это большая сумма. Путин сказал, что три ракеты у на за последнее время взорвались. Нет, не три. При каждом втором запуске ракета либо взрывается, либо летит не туда. 40 млрд рублей сгорело. Если бы эти деньги вложили в подготовку кадров, электронику, у нас бы они нормально летали. Кто будет проводить модернизацию в стране? Путин говорил о частном капитале. Но ведь кризис проверил наших частников - упырей и олигархов - на вшивость. Это их трудами Россия встроилась в хвост «дяде Сэму», мощной американской экономике. И стала их сырьевым придатком. Нынешний кризис капитализма начинался еще в 1980-е годы. Его оттянули на 15–18 лет убийством СССР. США захватили все наши рынки, высосали все ресурсы. Однако этот «допинг» сегодня иссяк.

Кризис возобновился. Взорвалось все на Уолл-стрит. А в эту яму глубже всех шлепнулись мы. И как же нынешняя власть спасала страну? В одну ночь четыре человека в Кремле принимают решение: собирают собственников-упырей, которые не выдержали удара кризиса, и дают им 200 млрд рублей государственных денег под разговоры «надо спасать счета». В стране более 1,2 тыс. банков, а дали четырем. Потом проверили, куда эти деньги делись. Оказалось, на производство ничего не пошло, на социалку тоже не попало. После этой операции за три года из страны вывели $330 млрд. Это наш годовой бюджет. Путину сейчас выпал шанс это исправить, если он этого не поймет, нас ждут большие проблемы.

Сегодня многие говорят о необходимости объединения «левых» сил? Вы в перспективу объединения на «левом» фланге верите?

Партия власти внесла закон, по которому для регистрации партии необходимо не 10 тыс., а всего 500 учредителей. В общем не партстроительством занимаются, а готовят партийный винегрет. «Единая Россия» даже отказалась принять всего одну поправку - разрешить создание блоков. И будут у нас теперь партии пива, табака, водки. Берешь список, в глазах рябит.

Видимо, авторам этой реформы неведомо, что в мире есть только три крупных политических течения - левые, правые и центристы. Все остальное от лукавого. Казалось бы, в Кремле что-то сделали, за 10 лет политическая система устоялась. Ан нет! Снова все стали ломать через колено. Если бы они пошли на дебаты, открыли молодежные конкурсы, завтра бы появилась новая плеяда политиков, но они близко никого не пускают. Партия власти постоянно меняет обличие. То ее выстраивали под Бурбулиса, то под Гайдара, то под Черномырдина. Вот и сейчас, когда «Единая Россия» пролетела на думских выборах, как картонка над Парижем, ее начинают подо что-то или под кого-то видоизменять.

К чему может привести нынешнее дробления на идеологические «левые» и «правые» платформы в «Единой России»?

Левые? Да еще на идеологической платформе? В «Единой России»? Все это очень фантастично звучит. Наша власть не желает заниматься стратегией, и в отчете Путина я о ней снова не услышал. Власть желает жульничать и манипулировать. «Единой России» нужно удержать кресла в Думе и в правительстве и присосаться к бюджету. У «Единой России» море средств, а идеологии нет. Ее идеология называется «питерский чекизм». Единороссы делятся на платформы, потому что им деваться некуда. Медведев внес в Думу закон, по которому создается аж 225 избирательных округов - иди и барахтайся. Это и называется «развалить оставшееся». А вообще говоря, «Единая Россия» обречена. Путин не зря «Фронт» создавал.

Судя по предварительным данным, многие министры действующего правительства могут продолжить свою работу в новом составе. Кого бы вы хотели видеть в новом кабинете министров, кто должен его покинуть?

Обновления в кабинете министров неизбежны. Его команда подобрана из двух подъездов в Питере Если он и дальше с ними продолжит работу, это ускорит крах. Кудрина выгнали, но мы продолжаем жить по его бюджету. Там все основные статьи урезаны на 800 млрд. Стриг бюджет, как только мог. Кудрин - бухгалтер, а не министр финансов России. Появились денежки - хоп, туда, хоп, сюда! Под 2–3%.

Есть ключевые направления, где должны быть абсолютно новые люди, например, по финансам. Вот Путин говорил о приросте населения до 143 млн. Да, прибавилось. Но ведь рожать сегодня начинают те, кто родился с 1991 и дальше. А ведь рождалось в эти годы все меньше и меньше. Поэтому в ближайшие 10 лет в России будет убывать каждый год по 1 млн трудоспособного населения. Сейчас на одно рабочее место 17 заявлений, негде работать. Назовите хоть один завод, который построил Путин со своими министрами. Он гордится, машин много выпускает. На самом же деле за 10 лет с иностранными фирмами наделали коробок, с отверткой собирая чужие узлы. Поэтому министры должны совершенно по-другому выстраивать политику. А сердюковы и фурсенко на это не способны. Это не министры, а кооператоры.

Вас приглашали принять участие в процессе формирования нового правительства? Кого от КПРФ могли бы порекомендовать?

На отчете он обмолвился, что будут представители разных партий. Но на эту тему с нами бесед не было. После того, как в Ярославле Медведев объявил, что кадровая скамейка узка, он создал запас кадровой сотни, мы дали список наших делегатов. Леонид Калашников, Вадим Кумин, строит энергообъекты во многих странах мира, председатель российско-китайского торгового центра Сергей Санакоев, Олег Денисенко. Мы бы могли их рекомендовать. Кадры надо формировать не из своих дружков и подружек, а из профессионалов, которые не забыли советский опыт и знают мировой. А у них подбор кадров: служили вместе, жили вместе, в огороде копались вместе. Это не подбор кадров, а недоразумение какое-то!

Сегодня КПРФ обвиняют в нечеткости идеологии. Коммунисты возлагают цветы Ленину и в то же время чтят церковные праздники.

Я считаю, что наши предшественники допустили одну из грубейших ошибок: перессорились с верующими. Кстати, Ленин через год после победы в октябре требовал предельно уважительно относиться к вере. Я настоял, чтобы из устава нашей партии убрали требования по атеистичности. Вера - личное дело каждого. И замечу: как правило, верующие люди не бегают из партии в партию. Я сам изучал Библию. Я взял Нагорную проповедь Христа и Кодекс строителя коммунизма и понял, что мы его весь списали из Нагорной проповеди. В Евангелии, в послании апостола Павла сформулирован наш главный лозунг: кто не работает, тот и не ешь. Мои предшественники изменили там только одно слово «не ест».

На съезде КПРФ вы говорили, что партии необходимы реформы. Есть сегодня молодые люди, политики, которые вы бы пригласили в КПРФ?

Очень много.

Например?

Тут я должен быть аккуратен. Для начала кадровая комиссия должна провести собеседования с претендентами. Поэтому пока не могу называть их имена. У нас есть такое понятие, как кандидаты в обком. Это молодые люди. Они будут на всех встречах впитывать опыт и знания. У каждого депутата есть молодые помощники, из них будут отбираться и кандидаты для местных выборов. Раньше, в мои времена, в нашей стране была хорошая социальная лестница для молодых. А сейчас для молодежи ничего нет.

Удальцова в КПРФ прочат?

Удальцов у нас был в штабе протестных действий, потом подружился с либеральной группой. Сколько раз его арестовывали, столько раз мы протягивали ему руку помощи и вытаскивали из застенков. Я бы очень не хотел, чтобы его пассионарность эксплуатировали в неблаговидных целях.

Начну с того, что я отравилась. Этот бытовой факт не стоило бы упоминать, если бы он не оказался символическим. Приехали мы в Киев утром. Делегацию, как обычно, встретили и привезли на автобусе в помещение Союза писателей Украины. Регистрация и поселение в гостинице не заняло много времени. Полдня было свободным, и я употребила его на деловую встречу, чтобы с завтрашнего дня ни на что не отвлекаться, кроме съезда. И вдруг заболела. А всего-то, испытывая жажду, выпила стакан воды из автомата. На съезд я пришла, села недалеко от выхода, чтобы проще было выйти, если станет совсем плохо. И скоро мне действительно стало плохо, но не от моей болезни. Октябрьский дворец, где проходил съезд, некогда принадлежал НКВД. Невольно, после чьей-то реплики по этому поводу, думалось о репрессиях, о нетерпимости, о погибших людях, души которых - кто знает? - может быть, витали между нами. Но не меньшую печаль вызывали люди живые, их яростные речи, обвинительный пафос. Ни малейшего сомнения в собственной непогрешимости. Во всем, что было плохого в нашей жизни, виноват кто-то, только не мы сами. Да, это был тот, уже подмеченный публицистами, феномен поиска врага.
Но в данном случае и поиска не было. Враг был заранее известен. Этот враг была я, русский человек, сидящий в зале. Все обвинения, прямые и непрямые, были обращены ко мне. Все они слились, приняли образ стрелы, нацеленной в мое сердце. Виновницей всех бед Украины была я, потому что в жилах моих течет русская кровь. И я отравилась вторично. Отравлена была моя душа. На языке, который я так любила, кстати, родном языке моего деда, говорилось нечто невообразимое. Забыв о законах жанра, выступающие были многословны, нарушали регламент, повторялись, и все это ради ругани. Я ждала, что кто-нибудь выйдет и скажет: «Опомнитесь! О чем мы говорим?» Но никто не вышел. О том, чтобы обсудить наше положение, положение писателей в опасно меняющейся действительности, не могло быть и речи. О том, как нам дальше жить, ни слова. От вечного вопроса: «Кто виноват?» мы никак не могли перейти к другому вопросу: «Что делать?» Один раз прозвучала просьба начать обсуждение проекта нового Статута Союза писателей Украины, но она утонула в криках негодования. В шесть вечера я ушла в жесточайшем разочаровании, не в силах выносить далее крик, с ощущением пропащего дня, чтобы рухнуть в постель. Однако испытания мои на этом не кончились.
По чистой, но счастливой случайности моей соседкой в номере оказалась украинская поэтесса, моя давняя знакомая, Людмила Овдиенко. Ее стихи я в свое время переводила на русский язык. Была мечта создать для русского читателя что-то вроде антологии современной украинской женской поэзии. С Людой мы очень давно не виделись, так что не сразу и узнали друг друга. Почудилось мне, что отдалило нас не только время. Впрочем, этому ощущению я не придала в тот момент значения. Но позже другая встреча, с еще одной знакомой, и холодок приветствия заставили меня призадуматься. Больше я уже не подходила к моим украинским знакомым сама.
И вот, когда я в номере переживала события бездарного дня, вернулась Люда. И с нею пришел незнакомый мне писатель. Не в силах переварить все, что услышала, я вдруг, как будто вынимая торчащий, не укладывающийся в сознании факт, спросила: «Я все-таки не понимаю, за что должны платить московские литературные издания налог украинским писателям? Что русская литература должна украинской литературе? Может, я не расслышала чего-то?» Слышимость в том месте, где я сидела, была действительно не очень хороша. Холодно глянув на меня, гость ответил, что платить налог следует за рынок сбыта, то есть за то, что русские книги продаются на Украине. Тут он сослался на американцев. Бизнес не моя стихия. Но разве книги – просто товар? Влияние литературы и влияние капитала не одно и то же. Да и как быть с правом человека читать, что ему хочется? Как быть с русскими читателями на Украине, которых, как известно, здесь большинство? Слово за слово, и тут мой собеседник мне сказал, что незачем было русским расползаться по всем республикам, ехали бы к себе в Нечерноземье. Он не знал, что я из Сибири, а то бы выразился еще остроумней. Не знал и того, что и в России есть черноземы, равно как есть и сало. Я что-то пробормотала о родных могилах на украинской земле и ушла плакать в туалетную комнату. Покинутый мной на поле боя, мой собеседник удалился. Господи, что сталось с «гарными украинскими хлопцами»? Раньше они говорили комплименты женщинам, и независимо от их национальности.
На следующий день вопрос о дани с русских издательств немного прояснился. Прозвучало суждение с трибуны, что русские книги не только извлекают деньги из карманов читателей Украины, но и русифицируют их. Отчего же меня украинские книги, а я их читаю, не украинизировали, то есть не заставили забыть родной язык? И уж как я жалею, что не знаю английского языка! Все приходится читать в переводах. А я английскую литературу очень люблю. Как досадно, что я в детстве не была англизирована! Еще я узнала на второй день творения, то есть, съезда, что принадлежу к народу, которым овладел дьявол в лице татар и монголов. К народу, который проникся идеей мессианства, тоже дьявольской, взятой у проклятого Богом еврейского народа. К народу бездарному, который только тем и занимается, что крадет чужие таланты, главным образом украинские таланты, и себе их присваивает, от Гоголя до Чехова. Я догадалась, что претензии националистов распространяются и на Таганрог. Я услышала, что Украина – свет, а Россия – тьма, и что Россия отнимает у Украины слово, потому что слово – это Бог. Много чего еще говорила Катерина Мотрич и другие не менее пылкие ораторы. Даже украинцы не все выдерживали. Кто-то неподалеку от меня ворчал по поводу Мотрич и ее растянувшегося до безобразия выступления: «Это она уже по радио читала. Для чего же повторять на съезде?» Значит, было для чего.
Одна из выступавших все же оговорилась, что, проклиная империю, она ни в коей мере не имеет в виду русский народ. За нею выступил с более взвешенной речью Юрий Щербак. Но с ним тут же стал ругаться один из группы быстрого реагирования, так я ее назвала. Я обратила внимание, что эта группа внимательно следила за тем, чтобы тон выступлений не смещался к центристской позиции. Всякий намек на это немедленно пресекался: кто-нибудь тут же выскакивал к микрофону с грубой репликой, просто бранью. Удачно или не удачно, но последнее слово было за ними. Что же русские писатели? Они как в рот воды набрали. Впрочем, их можно понять. Шел такой адский артобстрел русских позиций, что солдаты, если таковые были, оказались прижатыми к земле, не имели возможности подняться. Позднее я слышала, что кое-кто писал записки в президиум, просил слова, но не получал ответа. Русских было человек семьдесят на семьсот остальных. Так что оскорбительные выпады оставались без ответа. Мои нервы не выдержали, я сбежала в конце дня, уехала к моей юной родственнице, дочери двоюродной сестры, которую увидела впервые. Этот русско-украинский росток в нашем роду был студенткой Киевской консерватории. Она мне играла Шопена и Рахманинова. Музыка как будто вымыла из меня все горькое, отравное. А когда я вернулась в гостиницу, то узнала, что съезд заседал до девяти вечера, и что Союз писателей Украины вышел из Союза писателей СССР. Как я встретила это сообщение? Впечатление было такое, словно тебя разрывают пополам. К этому примешивался стыд за молчание, за то, что мы, русские, не попытались защитить свое достоинство. Я мысленно сочиняла ответ, но дальше вопроса: зачем вы нас отталкиваете? – не шло. У меня не было слов.
На третий день я поняла, что все это - есть толчея у корыта. За русскую честь вступился писатель из Одессы, осетин. Его украинский язык был безукоризненным, по-моему. Уж точно чище, чем у некоторых ораторов, срочно перешедших на «ридну мову». За моей спиной во время выступления осетина кто-то раздраженно шептал: «Интернационалист!» И тогда мы с Натальей Хаткиной поднялись и спустились к первому ряду, где стоял микрофон. Наталья решила, как она выразилась иронично, «гавкнуть». Я глянула на ее побелевшее лицо, мне стало дурно, и вышла, а когда вернулась, она уже испрашивала, подойдя к микрофону у сцены, разрешения на три минуты для реплики. Павло Мовчан глядел с интересом на молодую женщину и вскоре слово ей предоставил. Своим тоненьким голоском она говорила, что если с народом беда – в этом есть вина интеллигенции, в первую очередь, писателей. Вы, говорила она, мыслите лозунгами. Просто поменяли знаки, плюс на минус, а сами не изменились. Раньше обличали врагов социализма, теперь врагов украинской нации. Писателя могут не печатать, но писать панегирики в честь власти он заставляет себя сам. Хотела бы я знать, продолжала она, где мне уготовлено гетто? Тут зал зашумел. Председатель, однако, призвал своих единомышленников быть толерантными. Повернувшись, чтобы видеть большой портрет Шевченко над сценой, Наталья процитировала свои строки:

Скажи, что делать мне, Тарас,
Коль в жилах у меня слилась
Давида кровь, и кровь Богдана,
И кровь хромого Тамерлана?

Надо сказать, что где-то перед нею выступал представитель бастующих шахтеров, и он начал свое выступление словами: «Извините, что говорю на русском языке. У нас отняли все, даже язык!» Вот такие перлы мы слышали. Как можно отнять язык? Разве только вместе с головой. И потому Наталья закончила свое выступление словами: «И я не извиняюсь, что говорила на русском языке!» Едва она опустилась на сиденье, рядом со мной, едва спросила: «Ну, как?», а я ответила: «Очень хорошо!», подошел Борис Чичибабин, молча пожал ей руку и отошел. «Ну, значит, все правильно», - проговорила она. Ее выступление многие украинцы комментировали с возмущением, но нашлись и такие, что с нею соглашались.
Я даже не хочу судить, хорошо это или плохо, что мы вышли из Союза. Не говорю о том, что не видать теперь писателям-пенсионерам добавок к нищенским пенсиям. Я просто спрашиваю: неужели съездовское большинство не могло достичь своих «замечательных» целей, не оскорбляя нас? Неужели собственное достоинство достигается попранием достоинства другого? Было ли это большинство мудрым? Понимают ли они, к чему приведут эти страсти?
А Киев живет неплохо. Я глядела с изумлением на круги сыров, на масло, колбасы, на все то, что донецкий покупатель видит в мечтах. И - решила купить флакон шампуни. Тут случился маленький эпизод, заставивший взглянуть на наши съездовские, пламенные речи с неожиданной стороны. Я протянула продавщице пятерку, она достала с полки флакон и, прежде чем мне подать, спросила: «А купоны?» Их у меня не оказалось. «Тогда возьмите свои деньги назад». Я взяла и уже намеревалась отойти с сожалением, но пожилая украинка остановила меня и протянула свои купоны. Я говорила на русском языке, она говорила на украинском языке. Как обычно мы говорим, прекрасно понимая друг друга. Я дважды была для нее чужой, должна была быть. Но не стала. Могла выручить человека, и выручила. Я горячо ее поблагодарила. Она ответила ласково. И опять из меня словно вымыло всю горечь, весь яд этих дней. Есть искусство, и есть народ. Все остальное – от лукавого.

Итак, что означает лишнее против слов: “да ” и “нет ”? Это означает клятву, а не клятвопреступление. Всякому известно, и никому нет нужды доказывать, что клятвопреступление происходит от неприязни, и не только излишнее дело, но и богопротивное, а клятва есть дело излишнее и без нужды прибавляемое. Итак, скажешь, клятва была от лукавого? А если она от лукавого, то почему позволена была законом? То же самое ты можешь, однако, сказать и о жене: на каком основании ныне почитается любодеянием то, что прежде было позволительно? Что же на это можно сказать? То, что тогда многое сказано было из снисхождения к приемлющим закон. Ведь и чтить Бога туком жертв столь же недостойно Его, как недостойно и философа - пустословить. Ныне, когда добродетели возросли, отпущение жены вменяется в прелюбодеяние, и клятва признается от неприязни. А если бы законы касательно развода и клятвы с начала были законами дьявола, то они не были бы столько полезны и действительны. С другой стороны, если бы не предшествовали эти законы, то не так бы легко было принято и Христово учение о них. Итак, ныне, когда нужда в этих законах миновала, не ищи уже в них силы. Они нужны были при тогдашних обстоятельствах; впрочем, ежели угодно, нужны и ныне. И ныне показывается их сила, и особенно тем самым, что они лишаются у нас своего значения. То, что они ныне представляются таковыми, служит для них величайшею похвалою. Они, конечно, не показались бы нам таковыми, если бы не воспитали нас надлежащим образом, и не сделали способными к принятию высших законов. Сосцы, когда исполнят свое дело и младенец сделается способным вкушать более совершенную пищу, делаются уже бесполезными. И родители, которые прежде почитали сосцы необходимыми для своего младенца, делают их предметом шуток; а многие не только шутят, но и намазывают их каким-нибудь горьким веществом, чтобы, если словами не могут отучить от них младенца, то уже самым делом уничтожить в нем расположение к сосцам.

Так и Христос, когда сказал, что клятва происходит от неприязни, то сказал не потому, будто древний закон произошел от дьявола, но чтобы сильнее отвлечь слушателей от древнего несовершенства. Так Он говорил Своим ученикам. А что касается до бесчувственных иудеев, нераскаянно пребывающих в своем прежнем нечестии, то страхом пленения, как бы некоторою горечью, окружив их город (Иерусалим), Он сделал его для них недоступным. Но так как и это не могло обуздать их, и они опять, подобно детям стремящимся к сосцам, желали видеть этот город, то Бог, наконец, сокрыл его от очей их, разрушив его, и большинство из них удалив от него, подобно как удаляют тельцов от матерей их, чтобы со временем заставить их отстать от прежней привычки к материнскому молоку. Если бы древний закон был от дьявола, он не отвлекал бы от идолослужения, но напротив приводил бы и повергал бы в него, потому что этого желал дьявол. Но мы видим, что древний закон производил противное. И самая клятва в Ветхом завете потому узаконена, чтобы не клялись идолами. Клянитесь, говорит пророк, истинным Богом (Иер. 4:2) . Итак, древний закон о клятве доставил людям не малое, но весьма великое благо. Назначение его состояло в том, чтобы они перешли к твердой пище. Так значит, скажешь ты, клятва не от злого? - Нет! и весьма даже от злого; но только ныне, когда открыта нам самая высокая мудрость, а не тогда. Но как может быть, скажешь ты, одно и то же то хорошим, то не хорошим? А я наоборот скажу: как одно и то же не может быть хорошим и не хорошим, когда это неопровержимо доказывают все дела, искусства, плоды и все прочее? Смотри, как это возможно, прежде всего, в отношении к нам самим. Например: быть носиму на руках в первом возрасте хорошо, а после вредно. Питаться разжеванною пищею в младенчестве хорошо, а после - отвратительно. Питаться молоком и прибегать к сосцам в начале полезно и спасительно, а после вредно и опасно. Видишь ли, как одно и то же, смотря по времени, хорошо, а после представляется не таковым? Носить детскую одежду отроку хорошо, а мужу неприлично. Хочешь ли знать и с противной стороны, как то, что мужу прилично, отроку неприлично? Одень отрока в одежду человека возрастного, - будет и смешно, и опасно для него ходить, потому что он часто будет запутываться. Поручи ему производство гражданских дел, поручи торговлю, заставь сеять и жать, - опять будет очень смешно. И что я говорю об этом? Само убийство, всеми признаваемое за изобретение лукавого, будучи совершено в приличное время, сделало Финееса, учинившего его, достойным степени священнической (Числ. 25) . А что убийство есть дело дьявола, то послушай, что говорит сам Спаситель: “Вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала” (Ин. 8:41,44) .

Но Финеес был человекоубийца, и – “[это] вменено ему в праведность” , говорит Писание (Пс. 105:31) . А Авраам был не только человекоубийцею, но, что еще хуже, детоубийцею, - и тем самым больше всего благоугодил Богу. Равным образом и Петр учинил двойное убийство, и однако, это было делом духовным (Деян. 5:1) . Итак, не станем просто судить о делах, но будем тщательно вникать во время, причину, намерение, в различие лиц и во все другие обстоятельства, - иначе нельзя дойти и до истины. И если хотим достигнуть царствия, то должны стараться доказать что-нибудь большее против ветхозаветных заповедей, а иначе нельзя получить небесных благ. Если мы достигнем только в меру возраста ветхозаветных, то будем стоять вне врат царствия: “Если праведность ваша не превзойдет праведности , - говорит Господь, - книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное” (Мф. 5:20) . И однако, есть люди, которые, и при такой угрозе, не только не превосходят древней правды, но даже и ее не имеют. Они не только не избегают клятв, но и преступают их; не только не остерегаются любострастного взгляда, но совершают и само гнусное действие и безумно попирают все прочие заповеди, дожидаясь только одного дня мучения, чтобы понести тогда жесточайшее наказание за свои преступления. Такова только и может быть участь тех, которые окончили жизнь свою в нечестии. Им нужно оставить всякие надежды на спасение и не ждать ничего, кроме наказания, потому что только находящиеся еще здесь удобно могут и вступить в борьбу, и победить, и увенчаться.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Свт. Григорий Палама

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Зачем же это повторение (слово «да» и «нет» )? – Для того, чтобы в отношении того, что нами говорится «да» или «нет» – было соответствие дел, ибо тогда, когда это соответствие на лицо, тогда, действительно, «да» бывает «да» , и «нет» – «нет» , т.е. «да, да» и «нет, нет» . Если же этого нет: то «да» станет – «нет», и «нет» – «да»; что ясно, что происходит от диавола, ибо когда он говорит ложь, он говорит от своего, и не стоит в истине. Но таким образом Христос умерил и сдержал все то, что говорится и делается нами, умеренностью ограничив нашу жизнь ради истины, праведности, целомудрия и беззлобия.

Омилия 22. На Вознесение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.

Блж. Иероним Стридонский

Блаж. Феофилакт Болгарский

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет

Чтобы ты не сказал: но как мне поверят? - Он говорит: поверят, если всегда будешь говорить правду и никогда не станешь клясться, ибо никто так не теряет доверия, как тот, кто тотчас клянется.

а что сверх этого, то от лукаваго

Клятва, кроме: ей и ни , излишня и есть дело дьявола. Но ты спросишь: разве и закон Моисеев, повелевая клясться, был худ? Узнай, что в то время клятва не составляла худого дела; но после Христа она - дело худое, подобно тому, как обрезываться и вообще иудействовать. Ведь и сосать грудь прилично младенцу, но не прилично мужу.

Толкование на Евангелие от Матфея.

Евфимий Зигабен

Буди же слово ваше: ей, ей: ни, ни: лишше же сею от неприязни есть

Пусть будет, говорит, словом вашим, когда вы утверждаете, – ей , и когда отрицаете, – ни . Этим только и пользуйтесь для утверждения вместо клятв и ничем другим больше: ей и ни . А что сверх этого присоединяется, называет клятвою. Но если клятва от дьявола, то почему ее допускал древний Закон? Потому что и приношение в жертву животных было от лукавого и соприкасалось с идолослужением, но, однако, Закон допустил это по мудрому Домостроительству ради слабости евреев. Так как они были прожорливы, то любили идоложертвенное, а так как были недоверчивы, то любили клятвы. Посему, чтобы впоследствии они не приносили жертв идолам, и не клялись идолами, Закон допустил и приносить жертвы, и клясться, и другое подобное, – но все это направил к Богу. Но в свое время все это должно быть отменено более высоким законодательством. Так как питаться молоком для детей полезно, а для мужей – не нужно, – поэтому детям мы это позволяем, а взрослых отклоняем и удерживаем от этого. Что же нужно делать, если кто-либо требует клятвы и принуждает к ней? Страх Божий пусть будет тебе необходимее такой необходимости и предпочитай скорее все терпеть, чем нарушить заповедь Божию. И при всякой заповеди часто встретятся тебе насилие и опасность; и если везде ты не сочтешь более необходимою заповедь Божию, то все они останутся у тебя пустыми и неисполненными. Впоследствии сказал Господь: Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12) .

Толкование Евангелия от Матфея.

Еп. Михаил (Лузин)

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Да, да; нет, нет . Простое утверждение или отрицание сказанного или сделанного; это не значит, что христианин всегда должен употреблять вместо клятвы именно эти слова; а значит только то, что он должен просто и прямо утверждать истину или отрицать ложь, говорить правду и не говорить неправды (Феофилакт).

Сверх этого . Всякое усиленное посредством какой-либо божбы заверение - от лукавого: от зла, от неправды; так как виновник всякого зла есть диавол, то - от диавола (Златоуст, Феофилакт, Евфимий Зигабен). Запрещая клясться вовсе, Спаситель, очевидно, не разумеет клятвы законной, необходимой в общественной (какова присяга) и частной жизни клятвы именем Божиим. Сам Он утвердил клятву на суде, когда на слова первосвященника: Заклинаю Тебя Богом живым, - отвечал: Ты сказал, так как у евреев обыкновенно суд произносил клятвенную формулу, а обвиняемый усвоял ее себе словами: Аминь, да будет так, ты сказал (Мф. 26:63-64) . Апостол Павел призывает Бога во свидетельство истины своих слов, что есть, очевидно, та же клятва (Рим. 1:9; Рим. 9:1 ; 2 Кор. 1:23 ; 2 Кор. 2:17 ; Гал. 1:20 ; Флп. 1:8 ; 1 Фес. 2:5 ; Евр. 6:16) . Клятвы были предписаны Законом Моисеевым, но Господь не отменил этих клятв (Исх. 22:11 ; Лев. 5:1 ; Чис. 5:19 ; Втор. 39:12-14). Отменяются клятвы пустые, фарисейски-лицемерные и легкомысленные.

Толковое Евангелие.

Лопухин А.П.

Троицкие листки

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Итак, в ваших обычных житейских делах вовсе никогда не клянитесь, говорите всегда только одну чистую правду;Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого , всякая легкомысленная божба, всякие вымышленные фарисеями клятвы, то уже от лукавого ; даже и та клятва, о которой Бог прямо заповедал через Моисея: именем Моим клянись , и эта клятва, произносимая с благоговением, как молитва, допущена только из-за лукавства человеческого, только потому, что существуют на земле ложь и обман, и пока они существуют, дотоле и клятва эта будет необходима для людей, чтобы пресекать путь лжи и греху. Так понимали слово Христово - не клянись вовсе - и святые отцы. Так, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Кто живет так, как повелел Иисус Христос, того все уважают и никто не принуждает к клятве. Страшное дело: слуга не смеет назвать господина своего по имени без нужды и уважения, а мы имя Господа Ангелов произносим с такой небрежностью! Христос так щадит нас, что запрещает нам клясться даже собственной головой, а мы до того не щадим славы Господа, что всюду влечем Его! Ты - червь, земля, пепел, дым - влечешь к поручительству Владыку своего и принуждаешь Его быть поручителем!.. Какая дерзость! Если бы ты никогда не лгал, то лишь только сделал бы знак, и тебе поверили бы больше, нежели тем, которые произносят тысячи клятв». Но в особенно важных случаях и святые Божии не чуждались клятвы. Вот, например, как выражался преподобный Ефрем Сирин в своем предсмертном завещании: «Я, Ефрем, умираю и пишу завещание… Клянусь Снисходившим на гору Синайскую и Вещавшим из камня, клянусь устами Возопившего Элой и Приведшим чрез то в содрогание всю тварь; клянусь Тем, Кто продан был Иудой и биен в Иерусалиме; клянусь могуществом Заушенного по ланите и величием Приявшего заплевание, - что не отделялся я от Церкви«… Клялись Богом святые мученики Иамвлих и Аполлоний, клялись преподобные Зосима, Павел Препростой и другие. Клятва употреблялась на Вселенских Соборах (V и VI); она заповедуется православным христианам в случаях важных и необходимых, когда требует этого законная власть, причем ее должно произносить с благоговением и твердым намерением отнюдь не изменять ей…

Троицкие листки. №801-1050.

Митр. Иларион (Алфеев)

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Как понимать изречение Иисуса: Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого ? Оно может относится к клятве, но может иметь и самостоятельное значение. Очень вероятно, что частица δε («но »), при помощи которой оно скреплено с предыдущими словами, касающимися клятвы, служит переходом к следующей теме, как часто это бывает в речениях Иисуса. В этом случае данное изречение следует понимать как напоминание об ответственности человека за свои слова, запрет на ложь, при которой одно у человека на уме или в сердце, другое на языке.

Прямой запрет на ложь содержится уже в Ветхом Завете: …Не лгите и не обманывайте друг друга (Лев. 19:11) . Девятой заповедью Моисеевой запрещается произносить ложное свидетельство на ближнего (Исх. 20:16 ; Втор. 5:20) . Истина имеет Божественный источник, а ложь - от диавола. В диалогах Иисуса с иудеями Бог противопоставляется диаволу, а истина - лжи, отцом которой является диавол: он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8:44) .

В этом смысле следует понимать и заключительную часть изречения Иисуса: а что сверх того, то от лукавого . Слово «лукавый » в славянском и русском переводе Евангелия используется для передачи греческого πονηρος, означающего «злой», «дурной», и применяется по отношению к диаволу. Диавол действует через ложь, обольщая людей ложными обещаниями и надеждами (Быт. 3:13) . Человек не должен уподобляться диаволу, используя ложь в своей речи или воспринимая ложь как средство к достижению тех или иных целей.

Рассматриваемые слова из Нагорной проповеди нельзя воспринимать как безоговорочный запрет на ложь при каких бы то ни было обстоятельствах. Иисус указывает на главный принцип, которым человек должен руководствоваться в жизни: его слово не должно расходиться с мыслью или делом. Недопустима ложь как жизненная установка. Если человек говорит «да», это должно означать «да», «нет» должно означать «нет». Это касается в том числе и выполнения человеком клятв и обещаний.

Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II.